– Мне больно, – посмотрела на крюк, пытаясь воззвать к жалости.
– И мне очень больно, Нирель. Гораздо больнее, чем тебе.
Он приложил руку к груди и развязал шнуры рубашки. Оголил мускулистый торс и схватил меня за ягодицы. Рванул на себя, и я не выдержала, закричала от боли, чувствуя, как кожа на запястьях стирается в кровь, как веревки врезаются в нее все сильнее с каждым движением. Стащив с себя штаны, Дирам обернул мои ноги вокруг пояса и подошел к центру крюка. В руках я ощутила облегчение, запястьям больше не нужно было удерживать на себе вес всего тела, но наряду с облегчением, я испытала новую волну отвращения и страха. Твердый орган альвы терся о складочки между моих ног, пытаясь угодить в нутро. Я отстранялась, напрягая каждый мускул, но Дирам крепко удерживал на себе мои ноги. Когда я уже поняла, что нет смысла сопротивляться и лишь больше раззадоривать альву, то обмякла в его руках, закрыла глаза и постаралась улететь подальше от страшной пытки. Думала о сыне. Вспоминала, как возлагала ему на голову венок из цветов, как он смеялся, пел с Тулеком песни. Все это было так недавно, но сейчас мне казалось, что это был лишь сон. А реальность страшна. В реальности в мое тело вторгался жестокий мужчина, насаживая меня на себя с такой скоростью и остервенением, что я перестала чувствовать все ниже пояса. Оно и к лучшему. Скорее бы он уже насытился, излился и ушел. Оставил меня в одиночестве с хрупкой надеждой на спасение.
– Открой глаза! – истошно закричал он, и я зажмурилась еще сильнее. – Нирель! Я сказал! Открой глаза! Смотри на меня! Тебе же нравится, когда тебя имеют! Как он овладевал тобой? Так? – в животе кольнула безумной болью, и я распахнула глаза. С ужасом поняла, что до этого момента Дирам входил в меня не полностью. А теперь нещадно вбивался в мое лоно до упора.
Он хотел от меня реакции, стонов страсти, но я молчала, стараясь терпеть боль и унижение. С гневом смотрела в его глаза и проклинала тот день, когда он ворвался в хижину Ланды, увидел беззащитного ребенка и пожалел. Уж лучше бы меня употребили на пиру и отпустили обратно в тихую деревню. Я бы так и не узнала, что такое любовь и потеря чести была бы для меня нормой. С каждым новым неистовым толчком, Дирам выбивал из меня часть души. И с этим я должна была смириться? Принять и полюбить это животное? Доверить ему самое дорогое, отдать на воспитание своего сыночка! Безумие! Не бывать этому никогда!
Я ощутила такую непреодолимую злость к альве, что не выдержала. Поток громких слов обрушился в ту же секунду, как он сжал пальцами мои ягодицы и подкатил глаза, ожидая разрядки.