— В среднем да, но не удивлюсь, если в этом случае времени прошло меньше. Есть определенные признаки, по которым…
— Ну-ну, это пусть патологоанатом расскажет, — пренебрежительно оборвал его Карвер.
— Точно не три недели, — сказал Страйк, и санитар морга слегка улыбнулся ему в знак согласия.
— Это почему? — спросил Картер.
— Да потому, что я сам покупал ей бургер и картофель фри ровно две недели и один день назад.
— Ммм… — кивая Страйку, начал санитар, стоящий по другую сторону от тела. — Как раз хотел сказать, что большое количество углеводов в пище, поступившей в организм перед смертью, влияет на всплытие тела. Начинается разбухание…
— Именно тогда ты и дал ей визитку? — поинтересовался Уордл у Страйка.
— Да. Странно, что бумага не размокла.
— Визитку нашли в заднем кармане джинсов, в пластиковом чехле, вместе с проездной картой «Ойстер». Благодаря этому текст сохранился.
— А какая была одежда?
— Розовая шубка из искусственного меха. Чисто «Маппет-шоу». Джинсы, кроссовки.
— Когда я покупал ей бургер, она была одета так же.
— В таком случае содержимое желудка должно дать точное… — вклинился санитар.
— А родственники у нее близкие есть, не в курсе? — спросил Карвер у Страйка.
— Есть тетка в Килберне. Имени не знаю.
Сквозь приоткрытые веки Рошели виднелись блестящие глазные яблоки, типичные для утопленников. Под ноздрями остались следы запекшейся крови.
— А что с руками? — обратился Страйк к санитару; тело было открыто только по грудь.
— Да какая разница, что с руками! — рявкнул Карвер. — Спасибо, мы закончили, — громко сказал он санитару, и его слова эхом разнеслись по всему залу; затем он повернулся к Страйку. — Поговорить надо. Машина на улице.
Значит, Страйк теперь оказывал содействие полиции. Помнится, он впервые услышал эту фразу в новостях, когда еще мальчишкой бредил органами правопорядка. Мать всегда винила в этом своего брата Теда, бывшего сотрудника Королевской военной полиции, который постоянно рассказывал увлекательные (по мнению Страйка) истории о путешествиях, тайнах и приключениях. «Оказывать содействие полиции» — когда Страйку было пять лет, он представлял себе такую картину: благородный и бескорыстный гражданин вызывается отдать свои силы и время раскрытию преступления и получает от полиции лупу, дубинку и захватывающую возможность тайных действий.
Но реальность была совсем иной: тесная камера для допросов, чашка кофе, принесенная Уордлом из автомата. Уордл относился к Страйку без тени той враждебности, какая лезла из всех пор Карвера, но и не проявлял былого дружелюбия. Страйк подозревал, что начальник Уордла не знает подробностей их общения.