— Нет, не видела.
— Очень жаль. Недавно учительницу Катюшкину встретила, Агнию Львовну… — Каратанова задумчиво улыбнулась. — Поговорили, повспоминали. Вам, говорю, с Катюшей бы встретиться, посмотреть, какой она стала. Встретимся, говорит, встретимся… Когда-нибудь, все там будем. Значит, на островах. Вот только не сказала, когда встречаемся. Вы, случайно, не знаете?
В безмолвном призыве Анна устремила свой взгляд на Виталину Лаврентьевну. Та вышла из-за стойки регистратуры и приблизилась к ним.
— Ну что, Елизавета Семеновна? Дождались? Поговорили? Все хорошо?
— Все хорошо.
— Елизавета Семеновна битый час вас ждала, — сказала администраторша, обращаясь к Анне. — Повидаться хотела.
— К Кате скоро поеду, — пропела Елизавета Семеновна.
— Вот и хорошо. Вот и ладно. Идемте, я вас провожу. — Виталина Лаврентьевна помогла женщине встать и повела ее к выходу. Проводив, вернулась к Анне. — Совсем, старуха, плоха. Заговаривается. Глядишь, скоро преставится.
— Она все придумывает?
— К сестре в Астрахань едет, а говорит, что к дочери на дальние острова. Все делают вид, что верят.
— Нужна помощь психолога, — заметила Анна.
— Психолог тут не поможет. Старуха пятнадцать лет с этим живет. Помрет скоро, успокоится. К дочери своей отправится. На дальние острова…
В свой номер Анна возвратилась бегом. Отыскала среди документов снимок туфли Каратановой и с пристрастием рассмотрела через лупу, купленную в киоске «Роспечать».
На ней был указан тридцать седьмой размер, и значит, она не принадлежала Каратановой. Значит, ее подбросили. Но зачем? На этот вопрос ответа пока не было. Требовался надежный, вменяемый человек, который подтвердил бы размер обуви Каратановой. Мать была не в счет, она больной человек. Ни одно ее слово на веру не принималось, тем более не могло служить доказательством.
Первым на память пришел Степан Третьяков, но его кандидатуру Анна забраковала. Во‐первых: много ли мужчины знают об обуви? Во‐вторых, никто не мог поручиться, что он не выкинет ее из дома за очередные расспросы. Тем не менее этот вариант был запасным.
Оставалась только учительница Агния Львовна, о которой упоминала мать Каратановой. По словам того же Третьякова, Агния Львовна присутствовала на конкурсе красоты и потом на пляже у пирса. Был шанс, что она расскажет что-нибудь новое.
Найдя в справочнике телефон придивинской средней школы, Анна позвонила в учительскую и пригласила к аппарату Агнию Львовну.
В трубке прозвучал молодой, кокетливый голос:
— Слушаю. Кто это?
— Меня зовут Анна. Хочу с вами встретиться, поговорить.