Чарли дрожащей рукой вытер пот с лица. До сих пор у него перед глазами была маленькая изуродованная ручка мальчика, вся в крови валявшаяся на колоде. Он просто ослеп от этого видения и почернел от ярости.
— Убирайся отсюда, ты, маленький мерзавец! Я не могу тебе больше доверять. Убирайся, говорю тебе!
— Нет, не хочу! — закричал Филип.
— Ты что, не слышишь, что тебе говорят?
— Я все слышал! Ты меня обругал!
— Ты со мной играешь в такие шуточки! Тебя нужно как следует выпороть!
Чарли пылал от ярости. Он грозно смотрел на мальчика, и тот, крепко сжав зубы, ответил ему неприятным, вызывающим взглядом. Потом они услышали голос Линн, которая звала их есть. Что-то непонятное пробежало по лицу мальчика, он недоверчиво посмотрел на Чарли.
— Пора идти есть, она зовет нас.
— Кто она? Мать кота?
— Ну хорошо, тетушка Линн.
— Ну ладно, иди, не задерживайся.
Когда мальчик оказался рядом, Чарли схватил его руку и крепко сжал ее.
— Ты больше не станешь так делать? Обещай мне это!
— Отпусти, ты делаешь мне больно! — сказал Филип.
— Я хочу, чтобы ты дал мне обещание!
— Хорошо, обещаю. Клянусь тебе в этом.
— Надеюсь, что ты выполнишь свои обещания, — заметил Чарли.
Он отпустил руку мальчика и как следует шлепнул его по заднице.
* * *
Наступили дни, когда морозы спали. Подул западный ветер, и снег вдруг начал подтаивать. Во дворе стало скользко, и Чарли старался расколоть и убрать весь лед. Но как только он его убрал, с крыш начали съезжать целые горы снега, и двор снова стал таким, каким он был до уборки.
На полях оставалось много снега; он там осел и даже кое-где немного подтаял, но почти везде еще лежал плотной, мокрой, белой шубой, блестевшей на солнце.
— Еще будет выпадать снег, — сказал Чарли. Он был прав: на пятое утро задул северный ветер, и небо потемнело от тяжелых черных снежных облаков.
— Сейчас снова пойдет снег, я в этом уверен!
У Чарли перед снегопадом начинали болеть кости и спазмы схватывали желудок.
Линн выглянула из окна и увидела, что по дорожке идет почтальон.
Она выбежала во двор, но он принес ей счета за комбикорма для свиней и кур.
— Еще есть что-нибудь? — спросила Линн.
— Извините, миссис Траскотт, больше ничего.
Линн посмотрела ему вслед. Прошло более шести недель со времени последнего письма от Роберта. Она волновалась все сильнее и сильнее. Сегодня была суббота, и до понедельника почту не принесут в Стент. Дрожа, Линн пошла в дом. Филип надевал резиновые сапоги.
— Мне ничего нет? — спросил он.
— Нет.
— Хоть бы они прислали мне мои книги, — сказал он. — В этом ужасном месте просто с ума сойдешь от скуки.