— Ты бы мог вообще погибнуть. Ты что, не соображаешь — ты выскочил прямо перед грузовиком? Ты уверен, что у тебя все в порядке? Ты можешь стоять сам, без нашей поддержки?
— Да, — сказал Роберт, — мне кажется, что смогу.
— Ну, — сказал Берт, — попробуй.
Они отпустили его, и он попытался устоять. Он беспомощно смотрел на свои ноги, потом сделал несколько шагов, и боль пронзила его огнем, но он попытался скрыть ее.
Хедли Шарп стоял рядом с ним.
— Мне кажется, что тебе лучше пойти домой.
— Со мной все в порядке, честно!
— Сколько ты заработал в это утро?
— Не знаю…
Роберт пытался что-то сообразить.
— Я пришел сюда в семь или что-то около этого…
— Хорошо, теперь это неважно. Я дам тебе три шиллинга.
Шарп всунул ему в руку деньги и нажал на руку, чтобы Роб сжал ее в кулак.
— Теперь иди домой и больше не приходи. От вас, мальчишек, никакой пользы, одни только неприятности. Обязательно случится что-либо!
— Может, ему лучше пойти в дом и посидеть? — возмущенно спросила миссис Джеймс. — Вы только посмотрите на него! Он похож на смерть!
— Пусть сидит, если он хочет этого, — ответил ей Шарп.
Но Роберт больше не хотел оставаться здесь, раз ему не разрешают больше работать. Ему хотелось как можно быстрее уйти отсюда и скрыться ото всех глаз, тошнота и дикая боль одолевали его.
По дороге домой он вошел в лес и растянулся на траве. Он лежал очень тихо на опавшей мертвой листве, и кролик выбрался из своей норки и стал щипать траву прямо у его ног. Роберт видел, как кролик придерживал стебель лапками, и лучи солнца просвечивались сквозь его розовые уши, слышал хруст, когда крупные резцы кролика откусывали кусочки упругого стебля травы.
Пока он смотрел на кролика, он немного пришел в себя. Тошнота отступила, немного уменьшилась жуткая боль в позвоночнике. Когда кролик ускакал прочь, Роберт с трудом поднялся на ноги. До дома ему нужно было прошагать полмили, и когда он добрался, то уже почти пришел в себя. У него немного онемели конечности и болело в изгибе позвоночника. Матери не было дома, она была через дорогу у миссис Ренсом. Вернувшись в десять часов домой, она попросила его натаскать уголь, но, увидев, как он побледнел, когда принес тяжелое ведро с углем, Линн начала волноваться.
— Ты опять работал на ферме? — спросила Линн.
— Я упал, — сказал Роб и улыбнулся, пытаясь успокоить мать, — мне немного не по себе, но вообще-то все в порядке.
— Мне хотелось бы, чтобы ты больше не работал там. Мистер Шарп пользуется твоей молодостью!
— Нет, я там больше не буду работать.
— Вот как? Почему?
— У меня уже достаточно денег, чтобы купить себе коньки.