Надо сказать, что во время кризиса я порядком углубила своё образование в желаемую мной сторону. Университетам требовались любые деньги, какие они могли получить, а наше сообщество если и не было так богато, как об этом говорит молва, то, по крайней мере, не особо нуждалось в твёрдой пище.
— Когда я осталась без родных, меня направили к вам знающие люди, — ответила она, подняв на меня глаза с длиннейшими ресницами. Право, в них можно было затеряться, как в лесу, и утонуть, как в колдовском озере! И какие губы — она их не красила, естественный цвет был такой же, как и щёки, но чуть темнее.
Я хотела сказать: «Если тебе нужно избавиться от ребёнка — это запрещено». Только в этом не было никакого секрета, хотя скорбящие утробы чистили сплошь да рядом. И мои слова выглядели бы как вымогательство денег у сироты. За изматывающую работу с сукном цвета хаки лагерникам полагалась примерно треть зарплаты свободного гражданина — не больше.
Поэтому я не торопясь, выбралась из-за своего стола, заперла дверь смотрового кабинета и придвинула табурет к её стулу.
— Тогда мне не приходит в голову, что может быть неладно с такой молодой особой, — негромко проговорила я.
— В прежние годы вдова самурая должна была уйти в монастырь для таких, как она, или покончить с собой, — говоря это, девочка слегка закусила губу.
— Ты считаешь, что таков и твой путь?
— Не знаю, — ответила она так тихо, что мне пришлось читать по губам. — Когда меня выпустят после войны, идти будет некуда — говорят, нашу ферму в Сиэтле захватили бездомные. Замуж я не хочу ни за кого. И быть пылинкой на ветру — тоже.
— Это официальное заявление, что ли? — мои слова прозвучали слишком резко.
Маннами поняла и смысл, и интонацию.
— Можете считать и так. Администрация не будет возражать.
— Там, в вестибюле, скопилась небольшая дамская очередь, — ответила я. — С серьёзными и незаконными случаями я разбираюсь у себя дома.
Ничего подобного: смотровой и операционный кабинеты были и здесь, в клинике, причём очень даже неплохие. И для операций были отведены специальные дни.
Но нельзя же мешать одно с другим, верно? Эфир с хлороформом?
В общем, я выписала Маннами направление на чистку криминального заноса матки, достаточно подкреплённое диргским нелегальным золотым запасом, чтобы обеспечить лояльность лагерных охранников — с пулеметами на вышках или без оных.
Датированное завтрашним днём. Интуиция говорила мне, что тянуть дальше нельзя. И что ситуация не так проста, как может показаться с первого взгляда.
Хотя уж простой она не казалась никак.