— Погибли. Все там погибли, — донеслось до ушей Сорди. Хотел было сказать, что лучше бы им, правоглавам, самим в том убедиться, а не переть свиньей на корыто, но услыхал дальше сказанное другим голосом:
— Колдуны заклятые. Вот теперь и стоит за них по самой верной истине взяться.
Тотчас передумал: не стоит раздражать народ советами, которых от тебя вовсе не требуют.
Лес слегка поредел: до сих пор Сорди не был уверен, что ведет правоглавцев правильно, да и не понимал, хочет он такого или нет.
«Память и ориентировка у меня выработались неплохие, а здесь еще и будто какие-то жилки по всему лесу натянуты, — подумал он. — Угадываешь направление, как глухой — слова по губам».
Крыши кузнецова двора встали перед ними внезапно.
А стоило Сорди, как и всем прочим, увидеть стены…
Он вздрогнул, и дрожь эта передалась всем прочим.
Ровной шеренгой поперек всей площадки стояли длиннокосые всадники на коренастых длинногривых лошадках. Похоже, лучшие из клана Борджегэ, и с ними, в центре построения, — сам Тейнрелл. Стремя в стремя с Тэйном, на Шерле, — Кардинена: сабля вынута из ножен, прижата к плечу — салют или готовность к атаке. Рядом с нею Леэлу держит под уздцы Сардера. А Орхат…
Орхат вразвалку подошел к пришедшим:
— Многовато вас, гостей. У меня, вашими стараниями, и припасов стольких бы не нашлось: добрые люди помогли. Что скажете?
— Да что их самих спрашивать, — отозвался Тэйн. — Они думали, запретная война — это лицом к лицу, а за кустами и стволами прятаться — это позволено. Как мыслишь, Кардинена?
— Да какая это война, мой Тэйнри, — всех против двоих. Сильных против слабых.
— А мы сильные, моя Карди?
— Сильные.
Значит, не к лицу нам с этими людскими ошмётками по-настоящему сражаться.
Он свистнул — из-за ряда взлетели арканы и вмиг опоясали людей по локтям тугой петлей, притянув локти к талии.
Всех, кроме Сорди.
— Разбирайте, ребята, кто какую добычу поймал, — коротко скомандовал Тэйн.
В наступившей после того деловой суматохе Леэлу вытянула юношу из толпы, вложила повод Сардера ему в руки и подвела к остальным всадникам.
— Что же ты, ученик, — взойди в седло. И держи свой славный меч, однако.
Он послушался. Вернул бокэн на своё плечо. Кое-как вставил ногу в стремя — то ли от волнения, то ли от усталости, а, может быть, от всего сразу. Развернул жеребца и толчком попятил его в строй: на освободившееся место. Карди тем временем спрятала карху в ножны и за пояс.
— Ну как, ина, за мою услугу не станешь ли хоть сейчас против меня?
— А ты бы с легким сердцем на то пошёл, сам скажи? Не по чести выйдет. Народу у тебя здесь немного, у меня — и вообще никого помимо челы.