Ты догадываешься, верно? Мой сын родился мертвым после интенсивных допросов в замке Тарг, но до закрытого процесса и показательной экзекуции. Ногами из живота выбили — приём отработанный. Позже тамошние политзаключенные выучили меня одному хитрому финту: когда по партии дают залп из всех стволов — не пытайся из куража устоять на ногах, падай сразу. Если не истечешь кровью и не задохнешься под другими трупами, имеешь нехилый шанс выбраться изо рва на свежий воздух. Вот я и выбралась — ради всего дальнейшего и последующего. Сокрытие, тайная рука Братства надо мной и явная — мятежников, школа, работа, Майя моя милая… Кертсер и прочие вытекающие из него последствия.
Дарума был самым чистым и неискушенным изо всех моих телохранителей и уже тем одним приносил пользу. Ведь чем плохо на марше таким, как я? Прочие отливают не сходя с коня, а тебе приходится класть своего Бахра наземь вдоль дороги и оправляться под прикрытием его мощной тушки прямо на скалу. Карабкаться вверх по склону или ползти вертикально вниз бывает несподручно, сам ощутил. Мои блюстители давали в добавление к стандартной воинской присяге особую клятву: следовать за начальством хоть в пасть адову, не то что в ближние кусты. И глаз с него, начальства, в сем уязвимом положении отнюдь не спускать. Вот мой Дарума в эту самую пасть и лез — тем более что воителем был, как и прежде, от Бога. Что кинжалом орудовать, что из «Кондор-Магнума» палить — это такой револьвер был под патроны сорок четвертого калибра, числом семь штук, и с небольшой отдачей. С кархой у Дарумы никак не получалось — это да. Кархе, хоть малой, хоть великой, размах нужен.
Таким вот манером, щелями, рокадами и секретными тропами, дошли мы до Вечного Города Лэн-Дархан, замкнули на нём свою гарроту, подтянули пушки. Командовал нашими орудийными расчётами капитан Сеф Армор. Всем докам дока, и не сомневайся: отхватил для дивизионных нужд самое приёмистое и дальнобойное из арсенального прайс-листа. Дарума тоже к сему немалые старания приложил. Было это, понятное дело, до покалечившей его диверсии.
Ну вот. Когда мы уже примерялись и пристреливались к месту, обращается ко мне наш общий друг:
— Инэни командир. (Не по уставу, да ему, болезному, еще и не такое сходило.) Лэн-Дархан ведь государственный символ высшего ранга и музей под открытым небом, а снаряды все его редкости вдребезги побьют. Карильон Кремника вообще с первого залпа вниз рухнет.
— Им было велено спустить всю семерку колоколов наземь и хорошо укутать соломой, — говорю.
— Кем велено?