– Вот дерьмо, – сморщивается Джесс. – Я и забыла, что настоящий день твоего рождения сегодня. Где-то здесь есть открытка для тебя и еще один скромный подарочек. С днем рождения. И как оно тебе?
– Не слишком здорово.
– А почему нет?
– Чувствую себя старой.
– И что с того? Ты же не хочешь детей.
Я вспоминаю последний случай, когда подруга сказала, что в моем случае возраст не важен, раз я не хочу детей. Но теперь я не молчу.
– Да, я не хочу детей. Но это не значит, что я не хочу ничего.
Она с обиженным видом говорит:
– У тебя есть я.
– Я ценю это, Джесс, – улыбаюсь я. – И безумно тебя люблю. Но ты же понимаешь, друзья – это не то же самое.
С этим она не пытается спорить, а ворчит:
– Ну, у тебя и Ричард есть.
– Ричарда мне тоже недостаточно, – возражаю я. – Хочется большего. Хочется того, что было у меня с Беном.
Джесс набирает в легкие воздуха, словно собирается поделиться со мной какой-то мудростью, которой, я больше чем уверена, не обладает, но останавливается и сочувственно вздыхает:
– Как и всем нам, подружка, как и всем нам.
* * * * *
Позже тем вечером звонок сотового будит меня от крепкого сна. Сонным голосом мямлю в трубку:
– Алло?
– А я ожидал, что попаду на голосовую почту.
Голос мужской, и в первую очередь думаю о Ричарде, но тут же понимаю, что звонит Бен.
Я сажусь – сна ни в одном глазу. Никак не ожидала звонка Бена – ни в день рождения, ни в любой другой день. Произношу его имя, и это кажется мне интимным, потому что я в постели в кромешной тьме. Смотрю на часы – всего девять.
– Счастливого тридцатипятилетия, – поздравляет меня Бен.
– Спасибо, – благодарю я. Сердце колотится в груди, и я улыбаюсь. Вернее, расплываюсь в улыбке до ушей. Только что Бен сделал меня счастливее, чем на то способно любое кольцо или любой другой человек.
– Как прошел день? – интересуется он.
– Нормально, – подхватываю я и смело добавляю: – Сейчас уже лучше.
– Итак, – продолжает он, – чем ты занималась?
Пару секунд колеблюсь и отвечаю:
– Да ничем особенным.
Чувствую себя виноватой за то, что солгала ему (озеро Комо ни в коей мере нельзя счесть «ничем особенным»). И за то, что ездила на озеро Комо без него. Мысленно внушаю себе, что не обязана говорить правду и только правду бывшему мужу, и что я вольна ездить куда угодно с кем пожелаю. Но все равно чувствую себя виноватой.
– Энни сказала, твой парень куда-то тебя повез? – гнет свою линию Бен, и я внезапно понимаю, что он нетрезв. Его выдает дерзость этого вопроса, а также то, что язык слегка заплетается и слова сливаются. И точно так же как я умею утром определять время по струящемуся в комнату свету, я способна угадать, что Бен выпил бутылок пять пива, максимум шесть. Но не могу догадаться, выпил ли он их один или с Такер.