Не думаю, что Итан намеревался изречь мудрое суждение или говорил свысока. Также не кажется, будто он пытался дать мне совет. Скорее, он, особо не подумав, вбросил свои две лепты в банальности о природе истинной любви. По сути, просто перефразировал то, что каждый слышал миллион раз: любовь побеждает все.
Поэтому я не вполне понимаю, почему его проходные слова так на меня подействовали. Возможно, потому, что Итан не собирался меня поучать. А может, я провела параллель с его книгой: прониклась искусством, имитирующим жизнь, имитирующую искусство. Не исключено, дело в озарении, которое подчас шибает молнией, когда в нужный момент вдруг слышишь мнение относительно постороннего человека, не имеющего отношения к твоей жизни, – кого-то не из ближнего круга.
Точно я знаю только то, что слова Итана попали прямо в точку и заставили меня посмотреть на отношения с Беном максимально просто и честно. И я увидела истинную суть нашего разрыва. Увидела горькую правду. В мгновение ока осознала, что больше не верю в пропаганду, будто бы отношения заканчиваются из-за неправильно выбранных моментов, внешних влияний и несовместимости по основополагающим вопросам, вроде желания или нежелания иметь детей. Ребенок – это, безусловно, значимо, но также немаловажны и религия, и возраст, география, браки с другими людьми, вражда между кланами и многие другие на первый взгляд неразрешимые проблемы, с которыми сталкиваются и справляются пары, если их любовь истинна.
И вот прямо там, в кабинете, я вдруг понимаю, что как бы банально и наивно это ни звучало, я тоже верю, что настоящая любовь побеждает все. Поэтому одно из двух: или наши отношения с Беном были не тем, чем я их считала, или же наш разрыв был катастрофической ужасной ошибкой. В основном моей ошибкой.
Третьего не дано.
И я знаю, к какому варианту склоняюсь. Остается только надеяться, что Бен чувствует то же самое.
* * * * *
Чуть позже звоню Дафне и спрашиваю, можно ли приехать к ней с ночевкой.
– Конечно! – восклицает она. – Тони идет на футбол с друзьями, поэтому ты как раз вовремя.
– Ничего не готовь, – предупреждаю я. – Закажем пиццу, хорошо?
– «Папа Джонс»? – с надеждой спрашивает она.
В ее семье противостояние «Папы Джонса» и «Домино» очень острое, с многоступенчатым сравнительным анализом сыра, корочки, соуса, времени доставки и цены.
– Идеально, – соглашаюсь я, чувствуя прилив нежности к своей милой мещанке-сестре.
Возвращаюсь в квартиру Джесс и быстро пакую сумку. Забирая из ванной зубную щетку, отчетливо слышу звуки, которые ни с чем не спутаешь: моя подруга занимается сексом с не менее экспрессивным и не слишком деликатным мужчиной. В мире существует не так много вещей, которые сбивают с панталыку больше, чем когда слышишь, как близкий друг занимается сексом (это всего чуть-чуть менее волнительно, чем родительский секс). Но в этой симфонии шлепков, стонов и вздохов меня особенно беспокоит воспоминание о том, что Трей в городе. Меня переполняет гнев на бессовестного придурка за то, что он играет с Джесс, но еще больше я злюсь на подругу за ее глупость. «Лучше бы ей на этот раз пользоваться презервативом», – думаю я, спеша выскользнуть за дверь во время долгого протяжного стона за стенкой.