Они слушали внимательно, не выпуская кружек из ладоней. Ладлем пробормотал:
— Что-то такое в наших легендах есть. Будто бы такое было.
— И приближается снова, — заверил я.
Он нахмурился.
— Мы отсидимся под землей.
— Не получится, — сказал я с сочувствием. — Будут сдвинуты целые пласты земной коры. Пещеры исчезнут, хотя возникнут новые, только в них никого не будет.
Он спросил с подозрением:
— И как с таким собираетесь бороться?
— Ковчег опустится на землю, — пояснил я — от куда выйдут чудовища и наберут полные трюмы пленных. В это время можно и попытаться напасть, потом будет поздно, улетят.
Он ухмыльнулся.
— Гномов не схватят.
— Больше всех, — согласился я, — пострадают люди с их городами и крепостями. Но предположим, мы все же победим.
Он криво улыбнулся.
— Молодцы!
Я посмотрел на него с гневным изумлением.
— Вы не поняли?
— Что я должен понять?
— Люди сделают выводы, — сказал я жестко. — Оставив нас сражаться с Маркусом в одиночку, вы тем самым бросите нас в трудную минуту. И тогда после победы не жалуйтесь, что неприязнь, которая сейчас есть к вам, превратится в лютую ненависть, во вражду.
Он хмыкнул.
— Ну, до любви и сейчас далеко.
Я покачал головой.
— На вас начнут охотиться! Вас будут разыскивать только для того, чтобы убить. Как предателей. Тысячи удальцов будут спускаться в ваши туннели и стараться уничтожить вас, а на поверхность земли вам не подняться будет даже ночью.
Он помрачнел.
— Вам не отыскать нас в туннелях.
— В туннелях у вас не все, — напомнил я. — Не зря же вас то и дело видят в лесах. Даже днем. А теперь будут стараться убить и принести домой голову гнома как трофей.
Он помрачнел.
— Это угроза?
— Зачем, — сказал я, — вы же сами знаете, так и будет. Даже если люди победят, победа будет тяжелой, многие погибнут. А гномы не пострадают. Разве этого недостаточно для недоверия и вражды?
Он буркнул:
— А что вы знаете... об этом Маркусе?
— Немного, — признался я, — но кое-что для схватки с ним уже сделано...
Он настороженно выслушал то немногое, что я мог рассказать о непонятном, но могущественном противнике, что появится с неба, вот уже там почти в центре горит яркая точка, что превратилась в небольшой багровый диск.
— Говоришь, — проговорил он мрачно, — опустится точно там?
— Надеюсь, — ответил я и поправил себя, — рассчитываю.
Он кивнул, для гномов, мастеров своего дела, главное — расчет, а надежды — это что-то глупое и непонятное, присущее разве что безголовым эльфам, что вообще непонятно зачем живут.
— Мы сможем прорыть к тому месту ход, — сообщил он. — Даже не один. Если начнем, конечно, пораньше, а не тогда, когда увидим, где сел...