Обнаженная Япония (Куланов) - страница 113

Так или иначе, гейши существуют, и без них Япония потеряла бы значительную долю своего очарования и привлекательности. Бесполезно спорить о том, нужны ли они и сохранится ли Традиция дальше. Один японский журналист очень верно назвал гейш «пупком японского общества». Подобно этой части тела, они не выполняют какой-то заметной роли в жизни организма, но так же, как невозможно представить тело без пупка, нельзя себе представить и Японию без гейш.

Рассказывая вам о разных этапах становления японской сексуальной культуры, мы незаметно добрались до самого сложного момента — до современности. Следует признать, что, по-прежнему не пытаясь оценивать японцев с европейской точки зрения, нам все же придется остановиться на некоторых их «странностях». Под «странностями» я имею в виду любовь японцев к тому, что в европейской сексуальной традиции считается извращениями: вуайеризм, особо острая любовь к белым женщинам, к женщинам в разного вида униформах, к связанным женщинам. Начнем, пожалуй, с вуайеризма, так как история сексуальной культуры, в том числе сюнга, созерцанию которых мы недавно предавались, дают нам обильную пищу для размышлений.

Вуайеризм, или попросту страсть к подглядыванию, трактуется классической европейской наукой как сексуальное извращение, требующее лечения. История японского вуайеризма может опровергнуть такую точку зрения, поскольку для японца подглядывание — составная часть любопытства, которое, в свою очередь, одна из самых заметных черт японского национального характера, давно замеченная иностранцами. Возможно, и нет в мире другого такого народа, чьи представители столь ярко и, если позволяет обстановка, непосредственно реагируют на все новое, что входит в их жизнь. В самом деле, кто из нас не видел отечественных или иностранных фильмов, где японцы изображаются как люди, непрерывно щелкающие затворами фотокамер? Японцы фотографируют все, всегда и везде, они очень любопытны и очень наблюдательны, и вряд ли кому-то придет в голову относиться к этому любопытству как к болезни, требующей врачебного вмешательства. Разумеется, как любая черта национального характера, повальное и столь веселящее американцев и европейцев японское любопытство имеет свои причины возникновения, свои, если угодно, исторические корни.

На протяжении двух с лишним тысячелетий Япония формировалась как довольно закрытое, гомогенное государство, почти не знавшее внешних этнических вливаний. Или, по крайней мере, эти вливания были настолько небольшими (и продолжают оставаться такими сейчас), что мы можем игнорировать их без ущерба данному положению. Почти на всем протяжении долгой японской истории главным культурным и технологическим донором для Японии оставался Китай, но самими японцами их национальная культура, жизненный уклад, основные ценности осмыслялись как самостоятельные и уникальные. Да и сегодня гордость за свою страну и ее неповторимую культуру — одно из основных качеств, которые мы могли бы перенять у этого народа. Интересно, что соседний Китай при этом помещал и помещает себя в центр схемы мироздания, а японцам вполне достаточно было осознавать себя на ее периферии. Вроде и уникальные, сильные и замечательные, они оказались как будто «на всякий случай» дистанцированы от излишне бурной истории материковой Азии. Японцы словно наблюдают за всем происходящим в мире через моря и океаны — с безопасного для себя расстояния, не стремясь особенно сильно вмешиваться в мировые процессы. Переводчик-японист и писатель Г. Ш. Чхартишвили охарактеризовал такое положение вещей как «взгляд из аквариума», и это выражение нам кажется вполне уместным, чтобы описать отношение японцев к внешнему миру.