Петька был типичный нищий бедняк, и ему приходилось работать по найму, сильно гнуть спину на кулаков.
Казак Ярушников, Петькин отец, погиб в Северной Таврии; он был красный комэск, хотя и беспартийный. Мать умерла еще раньше от тифа, и Петька, как уже говорилось, жил не очень роскошно, горбом добывая на пропитание.
Одним словом, это был исключительно надежный, верный человек.
При всем этом Ярушников имел одну неистребимую странность: он обожал голубей. Во дворе, огороженном пошатнувшимся забором, стояла довольно большая голубятня, и в ней укали, били крыльями и ворковали десятка полтора птиц.
Не глядя на то, что Петьку тиранили за это насмешками, а некоторые бабы даже считали свихнувшимся, он продолжал водить голубей и всякими способами исхитрялся доставать им корм.
Надо было поглядеть на парня, когда он начинал гонять птиц! Только-только закраснеется заря — голуби уже на крыше. Взмах палкой, истая начинает кружиться, точно волчок, тянет все выше и выше, пока совсем не сделается точками.
Густые черные волосы Петьки треплет ветерок, большущие, тоже черные глаза горят, голова запрокинута — и весь он там, под облаками, со своей стаей.
Особенно любил Ярушников кидать птиц вдали от Селезяна и потом сломя голову мчаться домой: вернулись или нет в голубятню?
Лучше других шли с нагона два багровых голубя, голоногих, с большими бугринками на носах. Петька говорил, что эти птицы происходят от почтовых и легко возьмут расстояние в пятьдесят верст.
Вот таков был Петя Ярушников, ради которого сотрудник губчека Зимних избрал кружной путь через копи.
Гриша надеялся хорошенько расспросить дружка, выяснить обстановку и только тогда идти в самое логово бандитской «голубой армии». А именно туда и лежала дорога работника Челябинской губернской чрезвычайки.
Петька, которому было года на два меньше, чем Грише, сильно обрадовался появлению приятеля. Он долго тряс Грише руку и весь светился от радости. Потом вскипятил гостю чай, положил на стол кусок не очень засохшего хлеба, полдюжины морковок и луковицу.
— Вовсе буржуйская закуска, — похвалил Зимних.
— А что? — засмеялся Петька. — Ешь, поправляйся, Советская власть.
Пока Гриша ел, Ярушников, сияя, молча разглядывал его. Наконец не выдержал:
— Ты зачем сюда пожаловал, лапотник?
— А так, — откликнулся Гришка. — Воздухом подышать, на травке поваляться.
— Ври! А чего на тебе мундирище этот, и борода, как у попа Иоанна.
— Какого Иоанна?
— А то не знаешь? Того попа, что с Миробицким в одной упряжке бегает.
— А-а... — зевая, сказал Гриша. — Бегает, значит? Ну, ложись спать, утро вечера мудренее.