— А это что? — Лешка ткнул пальцем в увесистое пресс-папье, вопросительно посмотрел на Ваню.
Белесые глаза Вани стали сурово серьезными.
— Это-то? Промокатель. После, когда напишешь, этой штукой чернила промакивать..
— А чего ему промакивать-то? — донимал Лешка.
— Чернила… — Ваня понял, что Лешка прав и промакивать Воробьеву, пожалуй, нечего.
— Эх, лучше вон ту штуку купи! — увидал Лешка стоявшую на полке черную гипсовую фигуру Мефистофеля. — Мама Фая бате Нуме такого же черта в день его рождения подарила, когда ему сорок лет стукало. Он у нас посейчас на комоде стоит. Вот это подарочек!
Но Ваня усомнился.
— Хорошо ли будет? Черта-то?
— А то! Ведь это что — глина! Ведь не всамделашный! Да его и не чертом зовут вовсе… тетенька, эту хреновину как зовут?
Молоденькая продавщица вспыхнула, метнула в Лешку презреньем:
— Хулиган!
— Вот и врешь, тетенька! Сама не знаешь!..
— Хочешь, чтобы я милицию позвала?!
— Фюить! — присвистнул от изумления Лешка. — Человека добром спрашивают, а она — милицию!..
Выручил Ваня.
— Он не хулиган, гражданка. Он спрашивает…
— Так не спрашивают! Что вам, собственно, надо?
— Подарок купить… Только мы не знаем, как эта штука называется. Вон та, на полке.
Девушка коснулась рукой статуэтки.
— Эта?
— Она!
— Мефистофель.
— Точно! — обрадовался, припомнив, Лешка.
— А почем? — спросил Ваня.
— Сто тридцать девять рублей семнадцать копеек, гражданин, — уже спокойно, с холодным вниманием ответила продавщица.
Ваня замялся. Дороговато!
— Заверните! — приказал Лешка. И уже ошарашенному таким заявлением другу: — Человек жизнь спас, а мы денег жалеем…
— Ну что ж, завертывайте, — невесело подтвердил Ваня.
11
В небольшой палате Воробьева светло и чисто. На тумбочке журналы, газеты, радионаушники. Потеснив Лешку, Ваня подошел ближе.
— Здравствуйте, Семен Петрович!
— Ваня Иванов! Милый!.. Ух ты, верти тебя за ногу, какой нарядный! Ну, здравствуй, здравствуй!.. Давненько тебя не видал; как жив-то?
— Живем!.. — начал было Лешка, но Ваня вовремя толкнул его в бок.
— Ничего, Семен Петрович. — Он достал из нагрудного кармашка расческу, причесал волосы, сел на предложенную ему белую табуретку.
— Ну и лады, Ваня Иванов. А я вот с ногой все. Два раза заражение было, двух пальцев недосчитал, милый. Теперь вроде ничего, заживает.
Воробьев не сводил с Вани счастливого взгляда, даже не замечая стоявшего за ним Лешки.
— Как наша машинка-то? Бегает?
— Бегает. Я права получил, Семен Петрович…
— Да ну? Настоящий водитель, стало быть! Поздравляю! Ну что ж, учебу ты прошел славно, в переделках тоже побывал — водитель и есть. А это кто? — заметил он наконец Лешку.