2
Тяжелые грузовые машины и десятитонные «воробьевские» прицепы с воем проносились мимо по обратной колее ледяночки, поднимая за собой столбики снежной пыли. Шли машины и впереди и позади ЗИСа, неся на себе сотни, тысячи тонн северных грузов. Но «мало, мало, мало!» — жалуются моторы. Приискам нужен хлеб, сталь, механизмы! Стране нужно золото, золото, больше золота! Золото — это танки, хлеб, пушки, автомобили!..
На Жигаловском транзите вереницы машин, ожидающих разгрузки. А машины подходят, еще, еще… Не успевают грузчики, не справляются с таким натиском краны. Водители, сидя на ящиках и бочонках, балуются холодным чайком, похрустывают огурчиком да капусткой — дома сутками не бывают, только и перекусить, что в дороге.
— Чай без сахара, товарищи! — первым весело поздоровался с водителями Танхаев.
Шоферы повставали с мест, дружно приветствовали приехавших.
.— И то правда, Наум Бардымович, — заметил один водитель Танхаеву, — сахарку-то уже в Иркутске не сыщешь. Скоро, видать, чай-соль говорить будем.
— А если и будем? — уже серьезно спросил Танхаев. — В Москве люди по двести граммов хлеба в день получают, в Ленинграде совсем голод. А ведь работают люди; день работают, ночами на крышах сидят, зажигалки немецкие тушат.
Гордеев, не вступая в разговор, наблюдал за Танхаевым. Коротконогий крепыш, подчас до наивности простодушный и необидчивый, был для него вечной загадкой. Подсознательно Гордеев всегда ощущал какую-то осторожность, даже, пожалуй, недоверчивость к себе этого словоохотливого и всегда приветливого человека. Явно симпатизирующий Позднякову, чуть ли не преклоняющийся перед его твердой волей, решимостью, Танхаев в то же время в любых спорах Гордеева с Поздняковым или отмалчивался или вставал на сторону главного инженера. Что это? Снисходительность к старику или боязнь слишком крутых поворотов? Вон ведь как все повернул Поздняков! Но ведь не убоялся же Танхаев первого и самого страшного риска с ледянкой… Нет, непонятен, необъясним для Гордеева Танхаев. Может быть, отчасти и потому согласился он на настойчивые просьбы Наума Бардымовича ехать с ним на ледянку…
Водители, подчиняясь Танхаеву, стали серьезны.
— Да мы и сами понимаем, Наум Бардымович.
— Имя еще там трудней, разве не знаем.
— Была бы водочка, а сахарок — бог с ним!
— С резиной у нас туго, Игорь Владимирович, — обратился один из них к главному инженеру.
— Гляньте, на чем ездим, — подхватили другие. — Не будет покрышек — сорвем перевозки.
— А еще мороз за пятьдесят как перевалит, так и лопаться начнут наши колесики. Новых бы надо.