— Решайте, Никон Сергеевич. А мы с товарищем Гордеевым съездим.
Вздох крайнего удивления всколыхнул наступившую мертвую тишину, когда Поздняков и Гордеев, покинув диспетчерскую, закрыли за собой дверь. Сидоров, опомнясь, кинулся за Поздняковым: Опередив его и предупредительно открыв дверцу машины, заискивающе предложил:
— А может, на автопункт взглянете, Алексей Иваныч? Да и перекат к тому времени присмиреет, легче разглядеть будет…
Поздняков на секунду задержал взгляд на знакомых усиках-щетке, оцепеневших в ожидании ответа колючих глазках.
— Что у вас за машины, товарищ Сидоров? Там, у забора?
Сидорова словно ошпарили кипятком.
— Эти?.. Это ЯГи, Алексей Иваныч…
— Я сам знаю, что ЯГи. Они что, списаны?
Даже по побледневшим щекам Сидорова можно было прочесть, как лихорадочно заработал его слабоподвижный мозг.
— Оформлены, Алексей Иваныч… Все как есть… Вот и Перфильев просил… То есть…
— Что просил?
Сидоров обалдел. Откуда узнал?.. Вот и Перфильев… Сказать правду?..
Поздняков брезгливо поморщился, глядя на жалкую гримасу вместо улыбки Сидорова и, не дожидаясь ответа, стал садиться в машину.
— Товарищ Поздняков! Подождите!..
Поздняков застрял в дверце машины, обернулся, выпрямился во весь рост. Перед ним, несколько потеснив Сидорова, стоял невысокий молодой человек. Житов! Тот самый разочарованный в себе технорук, что чуть не в постель принес ему заявление. Уж не собирается ли он и здесь донимать его тем же…
— Здравствуйте, товарищ Поздняков. Вы еще не решили?.. Здравствуйте, Игорь Владимирович… Я ведь опять со своей просьбой…
Поздняков улыбнулся недоуменно смотревшему на него Гордееву, коротко бросил Житову:
— Садитесь!
— Куда?
— В машину. Вот дорогой нам все и расскажете.
ЗИС-101 сорвался с места и, обдав недвижно застывшего Сидорова морозной пылью, понесся к Лене.
6
— Вот, Игорь Владимирович, заявление товарища Житова о переводе его в центральные мастерские, — заговорил после некоторого молчания Поздняков, протянув Гордееву сложенный лист бумаги. — Автор заявления считает, что инженеры на автопунктах не нужны. Их место за столом с ватманом и линейкой.
Гордеев принял лист, развернул, передал Житову.
— Что же я разберу в такой тряске? Объяснитесь.
Житов смутился.
— Я ведь писал вам уже, Игорь Владимирович. Это повторение моей просьбы.
— И что же? Разве я вам не ответил?
— Ответили. Отказом.
— Да, именно так. Поймите, молодой человек, что на первых порах всем бывает очень и очень трудно. И вам трудно сейчас. Это естественно. Вам даже чисто житейского опыта еще недостает, а уж где там производственный опыт! Так учитесь! Работа, жизнь — это та же учеба. Постоянная, кропотливая, часто весьма неприятная, но учеба. Вот вы мне жаловались на то, что вас не понимают, что с вами не считаются, вас подменяет руководитель… Увы, это не новость. И пока будет существовать формула: план для плана, а инженерами будут командовать Сидоровы, все останется так, как было. Мы — люди. И люди мы очень разные. Одни недооценивают, принижают себя, другие слишком высокого о себе мнения. Одни терпят, попускаются, сносят, другие — лезут на рожон, рубят… Но мы — люди и вынуждены общаться. А значит, и где-то уступать, в чем-то упорствовать, защищаться. Вы инженер, вам дано больше тех, кто вас еще не понимает, не хочет или, вернее, не может понять. Так пробуйте: убеждайте, доказывайте, — это единственное ваше право…