Начальника военного склада они нашли у состава. Михлин сам объяснил ему суть и даже показал телеграммы.
— Важно так важно, — меланхолично согласился начальник склада и направился позвонить в дежурную при вокзале.
Поздняков, поблагодарив Михлина, двинулся следом. Слышал за дверью, как начальник склада долго отчитывал кого-то из сослуживцев и, наконец, приказал объявить, что все танковые колеса проданы Северотрансу.
— Ну вот, — вышел он из дежурки, — получайте счет, оплачивайте и забирайте свои гусматики.
— Спасибо, — пожал ему руку Поздняков.
— Да, вот еще, — кивнул тот на дежурку, не вашего ли молодца сняли сегодня ночью с поезда? Забрался под брезент…
— Кто такой?
— Мальчишка. Фамилию называет одну, а пропуск нашли у него — слесарь Северотранса — на другую фамилию. Стащил у кого разве? Полюбуетесь?
Поздняков, а за ним начальник склада, вошли в дежурную.
— А-а!! — перепуганный внезапным появлением Позднякова, заорал, забился в угол Лешка.
11
ЗИС-101 мчался зимними улицами предместья, обгоняя машины, чудом облетая зазевавшихся на мостовой пешеходов. Поздняков, сидя за рулем, теперь торопился, может быть, в последний раз повидать сына. Прижавшийся к задней дверце Лешка со страхом следил за мелькавшими в окне домами, за склонившейся к рулевому колесу головой Позднякова. И только Ваня не проявлял особого беспокойства, скорее с завистью, чем с испугом, взглядывая на суровый, сосредоточенный профиль удивительного водителя. У подъезда клиники ЗИС-101 клюнул носом, закачался на тормозах. Поздняков выскочил из машины, бросился в подъезд, на лестницу, едва не сбив с ног сестру.
— Успокойтесь, папаша. Вашего мальчика уже повезли…
— Куда?!
— На операцию, папаша. Куда же еще?
Поздняков отдышался, медленно сошел вниз. Конечно, Клава там, наверху… Вернуться, утешить ее?.. Расспросить?.. А что она знает? Да разве кто скажет матери, если… Вот уж когда случится…
— Идите, погуляйте, папаша. Часа полтора, а то и два можно…
Та же сестра. Смотрит на него, улыбается, будто он на сеанс в кино опоздал: погуляйте до следующего! Как непонятно, неощутимо чужое горе! А ведь ночью, когда разыскал его тут, в клинике, потерявший Лешку Танхаев, сам вот так же полуучастливо-полувесело сказал ему: «Струхнул мальчик, сбежал, завтра найдется; ну что ты панику поднимаешь?»
Поздняков отер со лба холодный пот, вышел наружу. Легко сказать: «часа полтора»!.. А вон еще одно горе со страхом выглядывает на него из машины. Тоже, поди, дома слезы…
Поздняков решительно сел в машину, завел мотор.
— Что же ты, Алексей Наумович, натворил? Отца перепугал, мать расстроил… Кто же тебя осуждать думал? — гоня машину, не оборачиваясь, журил Поздняков притихшего Лешку. — Клавдия Ивановна мне про тебя только хорошее говорила, что ты Вову от дурных дел отучил. А ты вот сам взял да такое выкинул! Даже если бы ты виноват был, учись ответ держать, Леша! Прячутся только трусы да подлецы… и маленькие и большие. Ну так как же, мир?