— Сколько вы думаете возиться с мостом, товарищ?
Воспаленные то ли от пьянки, то ли от бессонницы глаза мастера поднялись к Позднякову, смерили сверху вниз всю его добротно сколоченную фигуру, прицелились в ферму.
— Да кто ж его знает. Может, шесть ден, может, неделю.
Водители зашумели.
— Неделю стоять! А за простой кто ответит? Что мы, рыбку ловить приехали?
— Вот видите, Алексей Иванович? Вот и поговори с ним! — поддакнул начальник базы.
Равнодушие мастера задело и Позднякова.
— А быстрее?
Мастер отер цветастым платком плотную, темную от загара шею, бросил, растер под ногой цигарку.
— Я тут, товарищи, малая сошка. Вы начальство наше спросите, которое с образованием. А я — вон что они — плотник. Дали мне десять человек — ладно. Меньше дадут — тоже ладно. С того и спрос.
— Видали, Алексей Иванович, как они за план бьются? — снова заговорил начальник базы. — На солнышке сало топит, падлюга, а на дело ему чихать!
К Позднякову подошел приехавший на попутной из Заярска парторг автобазы.
— Здравствуйте, Алексей Иванович. — И повернулся к дорожному мастеру: — А, старый знакомый! Опять воду мутишь, мужик?
Мастер зло сплюнул, отошел к плотникам. Парторг весело посмотрел в его сторону, доверительно сказал Позднякову:
— У нас с ним свои счеты, Алексей Иванович. Он по-хорошему не поймет. Дозвольте, поговорю с ним.
Он подошел к мастеру, положил ему на плечо руку.
— Ну, злишься? Хочешь, чтобы в десятники перевели? Могу еще разок похлопотать…
— Чего пристал? Чего надо? — окрысился мастер. — Люди делают, правда?
Парторг построжал. В наступившем общем молчании сказал тихо:
— Вот что, мужик: садись в машину и езжай в село. Собери все свое и чужое: пилы, топоры, долота…
Мастер молчал.
— Езжай, говорю, поможем. Поможем плотникам? — обратился он к шоферам, с любопытством наблюдавшим его с мастером не очень-то мирную беседу.
— А чего не помочь?
— Поможем! Пускай инструмент везет!
— Скупнуть бы его в Илиме, как нас купаться заставил! — выкрикнул один из водителей помоложе.
И сразу со всех сторон:
— А чего смотреть? Верно парень говорит!
— Пускай прохладится, гад!
— Но, но! — окрысился мастер. — Не шибко-то разоряйтесь! — Однако на парторга глянул, как на защиту.
— А что? Можем и купнуть. Едешь?
Мастер, с опаской оглядываясь на повеселевшие лица водителей, направился к ферме.
— Некогда мне разъезжать. Надо, так сами шукайте. А у меня люди работают…
Парторг насупился, посуровел.
— Злость в тебе кипит, мужик, охладить надо… А ну, купните-ка его, братцы!
Водители будто того и ждали. Поймали, облапили в двадцать рук мастера, раскачали над водой и выпустили. Мясистое, тучное тело его на секунду повисло в воздухе, дрыгнуло раз — другой короткими ножками и кулем плюхнулось в воду. Дружный раскатистый хохот заглушил и всплеск и вопли отчаянно барахтающегося в мутном Илиме мастера. Смеялись и плотники, воткнувшие топоры в бревна, заливались хохотом Лешка и Вовка. А водители кричали с моста, советовали, как лучше держаться на воде и куда приставать к берегу. Вспомнили и о плотниках: