Сразу за дверью стоял плоскорожий гоблин Бежеваля. Это было удачно — Луи уже успел «раздеть» толстяка на пару тысяч евро, и столь же плодотворно предполагал «доить» и впредь. Второй телохранитель сидел за столом с накрытой полотенцем рулеткой, скучающе глядя в окно. Игроков же было немного. За одним столиком сидели Фрэнк, Адриан и Артур — два бакалейщика и мясник. Игроки слабые, но и игравшие по мелочи — больше полусотни за день на них не сорвать. За вторым столом дымил сигарой Этьен Бежеваль. Рядом с ним сидели еще трое незнакомых игроков вполне денежного вида: один — в хорошо сшитом костюме, явно на заказ и у искусного портного, второй сверкал тяжелыми перстнями, у третьего из нагрудного кармана выглядывал золотой портсигар. Именно он с раздражением и сбросил карты:
— Ты везунчик, Этьен! Кабы не знал тебя столько лет, подумал бы, что мухлюешь. Обчистил до исподнего. Ладно, как договорились. В счет долга: ужин в «Круизе» с бабами. Созвонимся как-нибудь.
— Куда же ты спешишь, дружище? — В голосе толстяка звучало больше довольства, нежели разочарования. — Посиди еще! Может, отыграешься? Поверю в долг по старой памяти.
— Ты меня знаешь, Этьен, я долгов не делаю. Берешь чужое и на время — отдаешь свое и навсегда. Свидимся. В следующий раз играем в шахматы.
При словах о «везунчике Этьене» Луи чуть не расхохотался, отвернулся, вытянул из углового шкафчика бутылку красного вина, откупорил лежащим здесь же штопором, отпил из горла, чтобы не возиться с бокалами, чуть выждал, хлебнул еще. Решив, что выдержал достаточно приличное время, направился к столику богачей:
— Вижу, у вас свободное место, мсье? — чуть поклонился он. — Позволите присоединиться?
— Садись, малыш, садись, — величаво кивнул Бежеваль. — Это Луи, господа. С ним нужно держать ухо востро, пару раз ему удавалось меня обыграть.
Вообще-то, Пусильон обыгрывал толстяка не «пару раз», а всегда, но Луи предпочел промолчать. На столе перед Бежевалем возвышалась изрядная стопка денег. Тысяч пять, не меньше. И ради того, чтобы переместить их к себе в карман, Луи готов был терпеть любое хвастовство толстяка. А если вдобавок получится очистить еще и карманы его приятелей, то можно и вовсе дураком прикинуться. Лишь бы играли, не испугались раньше времени.
— Добрый вечер, Этьен, — смиренно кивнул он и выложил на стол свои четыре сотни, разбитые на полтинники. — Кто банкует?
— Я, — взялся за колоду толстяк. — И имей в виду, мы играем по пятьдесят.
Это означало, что его денег хватит от силы на два захода. Но Луи рискнул — и удача повернулась лицом. При первом же раскладе к нему пришла тройка, а поскольку никто из игроков серьезных ставок объявлять не решился, Пусильон понял, что приличного расклада нет ни у кого, и рискнул поставить сразу все, что есть. В итоге партнеры сбросили карты, и его сторона стола пополнилась разом семью сотнями: полтораста первоначального взноса, четыреста пятьдесят игроки добавили за обмен карт, и еще сотня ставки банкира и щеголя в костюме. Теперь можно было развернуться! Молодой человек ощутил, как от подступающего азарта вспотела и зачесалась шея чуть ниже затылка.