— Лаиса, аристократка магнесийская...
— Ипполита, аристократка эфесская...
— Никилла, горожанка пилосская...
— Береника, аристократка митиленская!
Лесбосская красавица оказалась первой, кто искренне и неподдельно смутился, представ перед почтенным и многочисленным собранием. То ли благодаря природной гордости, то ли по еще не изжитой до конца застенчивости, Береника замялась и промолчала в ответ на первый же вопрос.
— Повторяю, — мягко и настойчиво произнесла Алькандра, — когда и при каких обстоятельствах доставили тебя в Кидонский дворец?
— Полтора месяца миновало, — еле слышно выдавила Береника.
— Благоволи говорить чуть погромче. Тебе внимают все...
— Полтора месяца назад, — послушно повторила Береника.
— Когда бывшая государыня... впервые овладела тобою?
Береника сделалась пунцовой, потупилась и, как ни уговаривала, верховная жрица, а ни единого нового слова, могшего послужить уликой против Арсинои, от молодой женщины добиться не удалось.
— Понимаю, — со вздохом сказала Алькандра, отпустив свидетельницу — Стыдливость по-прежнему крепка в ней, ибо слишком немного времени провела несчастная в этом логове... Что ж, мы выслушаем по тому же поводу показания третьего лица...
Упомянутое лицо оказалось не кем иным, как развязной тирренкой Ликой. Бойко и подробно соплеменница архипирата Расенны уведомила судей и «присяжных» о строптивости, которую проявила прелестная полонянка, об изнасиловании в царской купальне, о последовавших за оным непрерывных оргиях, где Береника по-прежнему оставалась главной фигурой и предметом всеобщих неустанных забот...
— Надлежит ли толковать услышанное как признание в противозаконных соитиях, да еще и совершенных путем принуждения? — грозно осведомилась Алькандра.
— И да и нет, — невозмутимо возразила этрурянка.
Воспоследовала мгновенная пауза.
— Принуждение и впрямь наличествовало, — с неподражаемой наглостью продолжила прекрасная Лика. — Государыня...
— Бывшая государыня!
Понятие «презумпция невиновности» возникло без малого два тысячелетия спустя.
Затем, в средние века, оно исчезло вновь, и окончательно возродилось лишь в новейшую эпоху. Посему верховная жрица Алькандра не колеблясь упоминала царственный сан Арсинои в прошедшем времени.
Погрешности против правил тогдашнего правосудия здесь не наблюдалось.
— Бывшая государыня, — охотно повторила тирренка, — пригрозила всем нам ужасной расправой, ежели пугливая дурочка не станет мягче промытого овечьего руна... Вот мы и старались... По мере сил...
— Так, — протянула Алькандра — Тебя-то, во всяком случае, пугливой дурочкой не назовешь...