— Ты забываешь, о госпожа, — возразила Сильвия, — про существование начальника дворцовой стражи Рефия. Существование, которое, благодаря Апису, уже прервано... Мы страшились коронного телохранителя пуще всего на свете.
Ложь и правда переплетались в рассказе Сильвии с великолепным искусством. Хмыкая про себя, Алькандра не могла не восхищаться бойкостью женщины.
Поведав о запретном соитии царицы с Эврибатом, во время коего странную парочку застигли нежеланные свидетели, Сильвия обвинила в последовавшем убийстве Элеаны и Алкмены лишь коронного телохранителя.
Арсиною провозгласила виновной в прямом и предерзостном подстрекательстве.
Наследник престола оставался в стороне — согласно недвусмысленному намеку, брошенному Алькандрой, предварительно допросившей Сильвию наедине и узнавшей полную правду.
— Рассказывай так, чтобы по этому обвинению царевич вышел сухим из воды, — приказала верховная жрица. »
Для изгнания уже и без того набралось достаточно поводов. А прямое нападение на верховную жрицу, учиненное малолетним отроком, потребовало бы отдельного следствия и надолго затянуло суд...
Стражники, получив предварительное прощение былых грехов, также валили все исключительно на Арсиною и покойного Рефия. Прежде послушные псы наперебой облаивали бывших господ и хозяев, приписывая убитому командиру преступления как действительные, так и выдуманные на ходу.
О катакомбах и странном их обитателе уже проведала целая Кидония. Теперь оказывалось: Рефий понуждал подчиненных преступать закон под страхом встречи с андротавром...
— Вот и меня, и его, и его, и его, — частил курчавый, смуглокожий крепыш, стремившийся выпалить побольше и поподробнее, — заставили помогать мастеру Эпею, вытесавшему и установившему в Розовом зале деревянную телицу... А бедняга Приск отказался — и отправился на съедение...
То, что бедняга Приск отправился на съедение за несколько лет до начала тайных работ, никто из членов суда, кроме самой Алькандры, понятия не имел.
Слабые возражения Арсинои были немедленно прерваны.
— Мастер Эпей, к сожалению, отсутствует, — вздохнула верховная жрица. — Однако, судя по тому, что умелец, проживший на острове двадцать три года и ни в чем не знавший недостатка, бежал по воздуху, подобно древнему Дедалу, свидетельствует о многом... Обо всем!
Тихий ропот пронесся по собранию.
— А погибшие пентеконтеры? — взвился не выдержавший Идоменей. — Кто виноват в этом? Не ваш ли хваленый мастер, оснастивший паскудную пиратскую посудину страшным оружием?
— Умолкни! — велела Алькандра.
— Да еще, насколько понимаю, натравивший окаянного этруска на моих людей!..