— Скажите, — кашлянул де Ламбаль. — А что вы все-таки собираетесь делать, если мы найдем полковника?
— Отвезти его назад, чтобы он был в безопасности. Когда человеку помогают, он везде пройдет и везде спасется. Именно этого я и хочу — помочь ему вернуться домой.
— То есть ты хочешь привезти его в Польшу, если он жив и если он не откажется с тобой ехать? — переспросила Александра. — Просто сказать!
— Если он жив и невредим, я последую за армией и буду ждать его… — тихо добавила Валентина. — Поверьте, он для меня равнозначен моей жизни. Неважно, если он не полюбит меня, и я не могу от него этого требовать. Он может без меня, а я без него — нет. У меня не осталось стыда, я только боюсь за него. И я последую за ним на тех условиях, которые он предложит. Вот и все. Может быть, вы не совсем меня понимаете. Но больше мне нечего сказать.
— Отнюдь, как раз теперь мне ясно! — воскликнула Александра. — Я думала, что все это наполовину фантазии, наполовину наивные желания… Теперь ясно, что это форма настоящего сумасшествия. Не знаю, какой лекарь тебе поможет… Не прекратить ли нам эти бесплодные разговоры — по-моему, давно пора спать!
— Тут осталось немного соломы, — сказал майор. — Я возьму шубу и посплю здесь на полу, а в вашем распоряжении — экипаж.
Валентина заметила, как майор с ее сестрой обменялись быстрыми взглядами. Она встала, сказав:
— Я пойду. Мне холодно, и я ужасно устала. Доброй ночи, майор!
Он встал и поцеловал ей руку. Валентина вышла.
— Доброй ночи, мадам. А вы? — обернулся он к Александре.
— Я еще посижу, если позволите, — заявила Александра. — Вы можете ложиться, если хотите.
— Нет, отчего же, я посижу с вами, — ответил майор. Он сел поближе к ней. Александра отодвинулась.
— Я хочу выпить, — сказала она.
— Вы слишком много пьете! — Майор вытащил флягу, горестно поболтал ею, вздохнул и опять спрятал в полушубок. — А почему вы поцеловали меня сегодня? — спросил он, надламывая мелкие хворостинки и бросая в подпрыгивающий огонь.
— Чтобы согреть вас, — едко ответила Александра. — Чтобы вдохнуть жизнь в ваше слабеющее тело.
— Но мне, откровенно говоря, показалось, что это поцелуй любви…
В темноте ее лицо придвинулось к нему, словно рассматривая что-то, и отдалилось опять.
— Любовь, любовь, — проворчала она. — Вы обожаете это слово. Но мне неизвестно его значение!
Они легли рядом на охапку соломы, близко-близко друг к другу и наконец занялись любовью. Потом они оба заснули от глубочайшего наслаждения, а чуть позже проснулись, снова одновременно… Он накрыл их замерзшие тела шубами и лег на нее сверху, не столько в знак обладания, но просто чтобы сохранить тепло…