— Помогу, — сказал он. — Но я не думаю, что мы чего-нибудь добьёмся. Саймон, как представляется, завидовал братьям. Одного из них он в ярости убивает, а второй застаёт его на месте преступления. Вот так. А что касается матроса, тут ты, может быть, права. Ребёнку захотелось отца, она и придумала себе его.
— Она срезала выставочные розы садовника, чтобы положить на его могилу.
— Вот видишь.
— И всё равно.
— И всё равно… — повторил он, загадочно улыбаясь. — Если мы собираемся вести расследование, то нужно начать с самой вероятной версии, а за безвременной гибелью моряка, может, действительно что-то есть. По крайней мере, мы можем сделать первые шаги.
— Что именно?
— Выяснить о нём, что можно. Кто он? Кто была его жена? Потом, если окажется, что это не кто иной, как нынешняя леди Пэрриваль, можно считать, мы вышли на какой-то след. И если от него действительно кто-то избавился, чтобы не было неприятностей, то существует вероятность, что этот «некто» совершил и другое убийство.
— Я знала, что ты поможешь, Лукас.
— Итак, начинаем приподнимать завесу тайны, — драматичным голосом сказал он.
— С какого утла?
— Я отправлюсь в Лондон. Просмотрю архивы. Какая жалость, что нет Дика Дювейна. Он бросился бы на поиски с большим энтузиазмом.
— О Лукас! Я так благодарна.
— Я тоже тебе благодарен. Это скрасит монотонное течение дней.
Я вернулась в Пэрриваль Корт в приподнятом настроении.
Я правильно поступила, что доверилась Лукасу.
* * *
Лукас отсутствовал три недели. Каждый день я ждала от него известий. Кейт по-прежнему доставляла мне трудности, но уже не делала попыток увильнуть от уроков. Мы вместе читали, обсуждали прочитанное, и я больше не упоминала о могиле моряка, которую она продолжала навещать. Кейт больше не рвала цветы из сада, а предпочитала собирать полевые.
Через несколько дней после отъезда Лукаса в Лондон меня нашла Мария, служанка старой вдовы, и сказала, что леди хочет поболтать со мной.
Мария была из тех слуг, которые, находясь в услужении у своих хозяев долгое время, считают себя привилегированными особами. Более того, хозяева к ним так привыкают, что слуги видят с их стороны такое отношение, какое хочется им. Они считают себя «членами семьи». Что касается Марии, то мне просто повезло, что именно она оказалась служанкой леди Пэрриваль.
Я впервые попала в эту часть дома.
Мария встретила меня, прижав палец к губам.
— Она спит, как сурок. С ней всегда так. Пригласит кого-нибудь, а когда люди приходят, — умирает для всех окружающих.
Она кивнула мне и открыла дверь. В комнате в огромном кресле дремала леди Пэрриваль. Голова её свесилась на бок.