Мы были с Николь в саду.
— Так ей и надо. Самонадеянная маленькая идиотка. Ничего у неё не получится, — сказала Николь.
— Кто-то взял её серьги.
— Может, пошутили?
— Теперь я кое-что припоминаю. Я только дремала. Кто-то стоял в комнате… Да… и это было у дивана Эйды.
— Когда это было?
— Сегодня ночью. Я думала, что мне это приснилось. Я находилась в том состоянии, когда не знаешь, спишь ты или бодрствуешь. Мне снятся странные сны… с тех пор, как я оказалась здесь… особенно после того, как выпила ту гадость, которую ты дала мне. Полусон… полуявь… почти галлюцинации. Я даже не совсем уверена. Может, это мне приснилось?
— Ну, если ты видела кого-то у постели Эйды в ночь, когда исчезли её серьги… может статься, что тебе это не приснилось.
В этот самый момент подошёл Самир. Он держал в руках что-то яркое.
— Посмотри, маман, красивые штучки…
Она взяла шкатулку из его рук и открыла её. Там лежали рубиновые серьги.
Мы обменялись с Николь испуганными, многозначительными взглядами.
— Где ты нашёл это, Самир? — спросила она дрожащим голосом.
— В своём кораблике.
Игрушечный кораблик — его гордость. Он почти никуда без него не ходил. Обычно он пускал его в плавание в бассейне.
Николь посмотрела на меня и сказала:
— Я немедленно должна отнести это Рани.
Я протянула руку, останавливая её, и нерешительно взглянула на Самира. Она поняла, что я имела в виду.
— Иди, поиграй. Никому не рассказывай о своей находке. Это очень важно. Не говори ни одного словечка. Обещай мне, Самир, — попросила Николь.
Он кивнул и убежал прочь.
— Теперь я начинаю понимать, — прошептала я. — Человеком, которого я видела ночью, могла быть и Фатима. Что, если это она украла серьги? Чем больше я думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что так оно и было. Разве не она сказала, что всех нас следует… и упомянула детей. Фатима иногда делает глупые вещи. Она не обладает хитростью. Её мысли легко разгадать. Она хочет навредить тебе… и Самиру. Поэтому она украла серьги, положила их в кораблик и хочет, чтобы все считали, что серьги украл Самир.
— Но зачем?
— Чтобы сделать из него вора.
— Но он только ребёнок.
— Тогда, возможно, я ошибаюсь. Что произошло бы, если серьги нашли у него в кораблике? Он сказал бы, что не знает, как они туда попали, но поверят ли ему? Об этом могли бы сообщить паше. Эйда рассказала бы об этом, если снова пошла бы к нему… что вполне вероятно. Возможно, мальчика наказали бы. Паша будет недоволен им. Ты понимаешь, что я имею в виду? Но, возможно, я не права.
— Нет… нет. Не думаю, что ты ошибаешься.
— Я думаю, она может сказать, что их украл Самир, а когда узнали о краже, он испугался и отдал их.