Все трое покатились со смеху. Леон выхватил свисток у Перри и дунул в него.
— Договорились! Но лишь потому, что мне действительно хочется заиметь эту примитивную штучку.
Блэр выскользнула из своего платья.
— Только ты уж докладывай нам каждый день, как продвигаются дела с этой маленькой примитивной штучкой, дорогой Леон. В конце путешествия нам так или иначе необходима кульминация. Но взгляните, сегодня полная луна. Давайте поплаваем.
— Ты с ума сошла? Там же весь день резвились акулы.
Но Блэр уже исчезла.
Мужчины рассмеялись, сбросили свои одежки и нырнули вслед за ней.
Тара снова уплывала от него, и Димитриос следовал за ней. Он дернул ее за один ласт, чтобы привлечь внимание, и сделал знак, чтобы она немедленно всплывала. Удивленная Тара проверила давление в баллонах и обратила к нему вопросительный взгляд. С ним тоже вроде бы все в порядке. Почему он хочет прервать столь драгоценное пребывание на дне? Тут так еще всего много! Но Димитриос решительно указывал на поверхность и провел ребром ладони по горлу, подтверждая окончательность своего решения.
Когда они выбрались на палубу, команда тоже удивилась. Что случилось?
Димитриос мягко всех успокоил, объяснив, что его затошнило, и предложил Таре пройти с ним в каюту, чтобы, пока он отдыхает, обсудить последние планы. По пути он несколько покровительственно похлопал по плечу молодую практикантку.
— Все хорошо, — заверил он ее.
Она была одной из его любимых учениц, и он надеялся со временем сделать из нее настоящего археолога. Вот только за это лето она прониклась к нему обожанием. Такое за его карьеру случалось три или четыре раза, когда студентка или коллега ошибочно принимала свое восхищение его знаниями и способностями за зарождающуюся любовь. Он понимал, в лучшем случае — это всего лишь милое заблуждение. Никто из них не знал его достаточно хорошо, чтобы действительно полюбить его. Димитриос, не желая никого обижать, выработал такую линию поведения, которая помогала не только восстановить нормальные рабочие отношения, но и демонстрировала сочувствие их хрупкому психологическому состоянию. Он специально выделял их, но всегда подчеркивал свое главенствующее положение, что давало ему возможность установить дистанцию, не позволяя им думать, что он ими пренебрегает. Такое внимание со стороны женщин, конечно, льстило. Как-то раз — всего лишь раз! — он поддался на заигрывания коллеги-итальянки, но роман продлился меньше года, потому что и она тоже купилась не на него самого, а на его положение.
И, разумеется, еще была Тара, которая