Вэн внезапно смолк. Что-то привлекло его внимание. Набросок, висящий на стене. Он повернулся к Дорине.
— Это не набросок головы той молодой женщины, которая встречается с Леоном Скиллменом? Я недавно познакомился с ней на вечеринке в Палм-Бич.
— Да, это моя сестра, — ответил Ники.
Вэн пригляделся к наброску.
— Чья это работа? Не ваша, точно. Это один из самых замечательных набросков, которые мне когда-либо доводилось видеть. Такой внепосредственный, линии смелые, но одновременно точные.
— Этот набросок сделал Леон Скиллмен, мистер Вэн Варен. — В голосе Дорины звучало торжество.
Сцена была почти комичной. Она это предвидела. Вэн так резко повернулся на каблуках, что вместе со своей профессиональной уверенностью едва не потерял физическое равновесие. Он не знал, что сказать, — просто стоял с отвисшей челюстью — человек, не имеющий собственных ценностей. Справедливость восторжествовала. Он не был идиотом. Он разбирался в настоящем искусстве, когда его видел. Оно лишь не попадалось ему на глаза в последнее время.
— Я не знал, что Леон способен на такое, — заикаясь, произнес он. — Почему же тогда…
Дорина распахнула перед ним дверь.
— Потому что ваш мир искусства не уделяет такому искусству должного внимания. Леон Скиллмен — гениальный скульптор. Он мог бы стать одним из величайших скульпторов мира. Но, как вы сами сказали, сегодня мир искусства не желает ничего знать о нашем искусстве, в том числе и о том, каким могло бы стать искусство Леона. Всего доброго, мистер Вэн Варен. Пожалуйста, не приходите сюда впредь.
— Но, — возразил Вэн, — я же хотел все объяснить…
— Вы и объяснили. До свидания, мистер Вэн Варен. — Дорина закрыла дверь и улыбнулась. Улыбнулась такой широкой, заразительной улыбкой, Ники не смог сдержать ухмылки. Дело сделано. В ее оазисе снова спокойно.
Дорина взяла кисть и вернулась к работе.
— Он придет снова.
Ники от удивления даже перестал ухмыляться.
— Почему вы так думаете?
— Потому что он никогда не ушел бы отсюда по собственной воле, что бы я ни говорила и как бы его ни оскорбляла.
— Может быть, ему нравится, когда его оскорбляют? Знаете, есть такие люди.
— Думаю, он не из таких. Мне кажется, его завораживают те, у кого хватает смелости его оскорблять. — Она подмигнула Ники и снова широко и хитро улыбнулась. — А теперь, мой юный философ, за работу. Вспомни, что сказал один мудрец: «Одна картина стоит тысячи слов».
— Что такое? Ты почтил семью своим присутствием на ужине просто для разнообразия? Мы уж решили, что ты и жить решил в этой своей библиотеке.
Ники, радуясь веселому подтруниванию отца, уселся за стол. Да, у него было несколько причин, чтобы поужинать сегодня вместе с семьей. Поскольку предварительная работа Тары в музее была завершена, она возвращалась на пару месяцев в Грецию. И он тоже вскоре собирался уехать. Он уже обо всем договорился с Дориной, и как только за нужные ниточки потянут, чтобы добиться для него перевода и регистрации в середине года…