Конечно, российские промышленники не имеют и понятия о белковьё, их не задевают за ретивое слова тайга, панты[61] и проч., в особенности (более кабинетных) столичных охотников, знакомых только с болотами, таскающих на себе огромные сапожищи из боязни промочить ножки и проч. Сказал бы более, да боюсь за сетование… и этого бы не следовало говорить, но «что написано пером, того не вырубишь топором». Посердятся да простят!
Не думайте, что белковье состояло в том, что здешние промышленники отправляются в лес собственно за белкой дня на два или на три. Нет, здесь белкуют месяца по два и по три, не выходя из лесу, бьют все, что попадет под пулю, но зато часто и случается, что некоторые из них не возвращаются в свои теплые углы, в объятия жен, отцов, матерей — словом, близких сердцу родных, так нетерпеливо их дожидающих. Какое горе ложится на сердце матери, когда артельщики вынесут из тайги весточку, что «твоего, бабушка, сынка зверь (медведь) задавил!» Как не облиться кровью родительскому сердцу при таком известии! А смотришь, прошел год, наступило опять белковье — та же старуха снова снаряжает в тайгу других сыновей и внучат, хотя и крепко щемит ее сердце при последнем поцелуе неунывающих промышленников. Проводив же из дому, она поглядит им вслед, утрет глаза передником, рукавом рубахи либо подолом и, согнувшись, поплетется в свою каморку, к знакомой печке; вечером сядет за прялку и причитает разные разности, которым глухо, заунывно, дребезжа, вторит ее быстро вертящееся веретено…
Но довольно, что-то и у меня защемило ретивое, я отстал от главной цели, быть может, надоел читателю; эдак я, пожалуй, унесусь далеко и не расскажу, что такое значит белковье…
Однако, прежде чем начну описывать его, позволю себе еще сделать отступление, которое, я уверен, не будет лишним, потому что описываемое время и признаки предшествуют наступлению белковья и притом знакомят читателя с природой нашего богатого Забайкалья и с бытом его обитателей.
Отошли сенокосные страды, прошел жаркий июль, стало посвежее в воздухе. В степи и на лугах пожелтела высохшая от палящих лучей солнца нескошенная трава. Везде по речкам и озерам показались молодые утки всевозможных сортов богатого пернатого царства, в чем Забайкалье может посоперничать с другими краями. По сырым логам и падушкам зазеленели тучные скирды (зароды, стога) сена; на скошенных местах поднялась снова зеленая отава; по степям появились целыми стаями степные куры (дрофы), преважно и сторожко разгуливая с молодыми по желтеющей волнующейся скатерти.