— Эрбакл надавил на толстую мадам? — спросил Беннет.
— Ответ утвердителен. Но она, должно быть, и правда их не видела. Чака уже вытащили из тюрьмы?
— Он здесь. С ним все в порядке.
— Пять минут назад я разговаривал с окружным прокурором. Он прекратит дело, если на него как следует поднажать. Передай Чаку, чтобы он сделал милость и с этого момента перестал вмешиваться в эту заваруху.
Беннет повесил трубку.
Через минуту телефон зазвонил опять. Беннет надавил на громкоговоритель. Магнитофон включился.
— Беннет Фрай.
Краткая пауза, затем тихий, искаженный голос, который звучал на значительном отдалении, хотя связь была безупречной.
— Я знаю. Привет, бан. Прими мой поклон.
Беннет сделал звук громче. Кроули привстал. Нгуен выпрямился и посмотрел на часы. Миклсен и Тойбин поднялись одновременно и двинулись к телефону.
У Фрая свело живот.
И тут зазвучал голос Ли. Она всхлипывала:
— Я люблю тебя, Бенни. Со мной все в порядке. Ты у меня номер один. Обо мне тут заботятся.
Беннет весь наклонился к телефону, развел руками, словно желая обнять телефонный аппарат и этот голос.
— Ли. Ли!
— Бенни, я люблю тебя.
Звонок сорвался. Бенни соскочил с кушетки и начал ковылять из угла в угол по комнате. Когда он остановился, странная улыбка снизошла на его лицо, словно он наконец начал понимать нечто, что упускал из виду долгое время.
— Она жива, — сказал он, и повторил: — Она жива.
Фрай испытал облегчение, словно с него сняли тяжелый груз. Груз, который, на каком-то глубинном уровне, он уже приготовился нести всю оставшуюся жизнь. Все что он сумел — это улыбнуться.
Все опять быстро перевели взгляд на телефон.
— Она жива!
Миклсен уже положил кассету в пластиковый футляр и направился с ней к двери.
Дом-пещера был разорен. Фрай так и замер при входе, не сняв палец с выключателя, сердце билось, точно сушильная машина с грузом теннисных тапочек. Телевизор сбит с тумбы, акустические системы отодраны, диванные подушки вспороты, повсюду валялись водонепроницаемые костюмы и доски для серфинга, спортивные плакаты скомканы и разбросаны по полу, кофейный столик перевернут, гитара расплющена, светильники разбиты, ковер сбит в кучу и брошен в угол, дубовый сервант Линды опрокинут, дверцы вырваны с мясом. Ты его хотела забрать, подумал Фрай, и вот он испорчен.
Его ладони тряслись. Не потребовалось слишком много времени, чтобы убедиться: видеозапись исчезла.