Азат, против ожидания, не сопротивлялся – Эрке, казалось, даже был разочарован тем, что так быстро управился. А вот Шуас, хотя его вязали трое сильных мужчин, отчаянно отбивался – Варинхарий верно угадал, что сил у него больше, чем тот хочет показать. Хрипел полупридушенно:
– Вы еще пожалеете… пожалеете, сучьи дети… кровавыми слезами заплачете, и скоро…
Клиах, который все время подглядывал за происходящим из-за двери своей комнаты, наконец счел возможным высунуться, рассудив, что опасность для его персоны миновала. Недоуменно вопросил – и совершенно неуместно, по мнению Варинхария:
– Но зачем, зачем ему надо было убивать несчастного мальчишку? Неужто нет других способов получить удовольствие?
Шуас, бившийся в руках Торка и Роха, как ни странно, вопрос расслышал и заорал сорванным голосом:
– Зачем?! Чтобы спасти вас, проклятые дураки! Спасти всех… а теперь уже поздно…
Его голова откинулась на плечо, глаза закрылись, толстые щеки подрагивали, изо рта пошла пена.
Саки с испугом отскочил, вытер замаранные руки о штаны.
– Ой! Припадочный…
– Прикидывается, – отозвался Эрке. Он опустил упакованного Азата на пол, как вязанку дров, и мог наконец размяться.
Варинхарий не был уверен, согласен ли он с утверждением бельмастого. Поведение Шуаса вполне доказывает, что тот не в своем уме и припадок может оказаться настоящим.
А с другой стороны, замечено, что Шуас – отличный притворщик. Ничего, здесь вам не большой город, где безумие может послужить причиной для того, чтобы суд передал виновного в руки жрецов. Здесь мы сами – правосудие.
– Господин Эльго, желаете ли вы принять участие в допросе?
– А зачем? – угрюмо отозвался Гордиан. – Он уже сознался в убийстве.
– Это верно. Сознался. Нам теперь и свидетель не очень-то нужен. Но порядок есть порядок. Нужно провести допрос, хотя бы для того, чтобы узнать, был ли слуга соучастником преступления и скольких людей нам завтра казнить – двух или одного. Вы – высшее здесь должностное лицо. Впрочем, если эта обязанность вас утомляет, я справлюсь и сам.
Он предполагал, что Гордиан откажется. Армейские не то чтоб питают отвращение к допросам, напротив, зачастую они на это мастера, но одно дело – пытать шпионов и пленных, другое – допрашивать штатских преступников да еще сумасшедших.
– Верно. Надо вызнать. И утром покончить с этим. А то уж и так мы все здесь задержались.
Ночь накатилась, но почти никто не ушел спать. Кроме тех, кто был занят допросом (с той или другой стороны), постояльцы, слуги и хозяйка сидели в зале. Только Огай с подручным вернулись в конюшню, и Боболон, изготовивший-таки ужин, гремел чем-то на кухне, чтоб отвлечься.