– Раньше, может, и не осмеливался, – фыркнула она, – но все когда-то происходит в первый раз.
– Клянусь вам… без вашего согласия я ни с кем и никогда… – Раи предположил, что матушка вообразила, что ее мальчик с кем-то вступил в неподобающую связь.
– Уж лучше бы ты спутался с какой-нибудь девкой… или с парнем… хотя этого я, конечно, тоже не позволю… чем умалчивать о таком!
– Да о чем вы, маменька, я никак в толк не возьму? – Он и в самом деле не понимал, о чем речь.
– Если ты не врешь… – пронзительный взгляд пригвоздил Раи к месту, – а ты, похоже, не врешь, то дело обстоит еще хуже, чем я думала.
Вздохнув, она проследовала к креслу, тяжко опустилась в него и сложила руки под грудью.
– Скажите же наконец маменька, чем я вызвал ваше неудовольствие? – взмолился ученик доктора.
– Почему я узнаю о поездке твоего патрона не от тебя, а через свои связи в магистрате?
– Какой поездке? Он и не ездил никуда…
– Разумеется, пока не ездил, – фыркнула госпожа Сафран. – Если б он уехал, это бы даже такой олух, как ты, заметил бы. Хотя не поручусь. Я о его будущей поездке. В пограничные области.
– Он мне ни о чем таком не говорил, клянусь вам.
– Верю тебе. Вот как ни странно, верю. Но собственные глаза и уши тебе на что дадены? Неужто ты не замечал за доктором в последнее время ничего такого… необычного?
– Ну… он часто бывает в Серой башне… но разве это необычно?
– Болван! Если б консул или кто-то из представителей магистрата хворали, то посылать за врачом было бы обычным делом. Да и то его звали бы домой, а не в Серую башню. Но разве Борс Монграна нуждается в услугах врача?
– Не знаю… мне не дозволено присутствовать при его беседах с доктором.
– Борс Монграна здоров как бык, но не в этом дело. Не зря молодой Дальриа болтал насчет того, что доктор магическим путем доходы обретает, ох не зря.
– Да если у доктора такая возможность была, разве бы он стал с вас, маменька, деньги брать?
– Деньги лишними не бывают!
– И еще доктор говорил, что молодой Дальриа – дурак, а мамаша его – полоумная курица. – Эти слова Раи произнес с удовольствием. Ему не дозволялось ругаться в присутствии матери, и он был лишен такой возможности, но тут он ссылался на другого и ответственности за нехорошие слова не нес.
– Поспорь мне еще! Дурак-то он дурак, и родительница его не лучше, но они подметили то, что ты, умный такой, из вида упустил. А дурость их в том, что они донос консулу написали, а Монграна уж выгоды своей никак не упустит. Или до тебя еще не дошло, зачем он доктора в пограничье отправляет?
– Простите, маменька, не дошло.