Гордиан поднял на него тяжелый взгляд.
– Перестреляют они нас, как только выскочим. Мечники они хуже наших, а вот стрелки у них получше. И верхом не уйдешь. Вдобавок не всех здесь в седло взгромоздишь… так – если только чтоб не мучаться.
– Что ж… если чтоб не мучаться, – вмешалась Ланасса, – есть у меня кое-какие снадобья с прежних времен… чтоб быстро отойти. Тем, кому точно не прорваться, – налью, не пожадничаю. Себе в первую очередь, ну и старикам, и мальчишке конюхову. Остальные – как знаете. Можете поджигать и пробиваться. Мне-то уж будет все равно.
Дуча не выдержала – разрыдалась.
– Заткнись! – рыкнул Гордиан, и это подействовало – девушка, хоть и не перестала плакать, зажала себе рот руками. – Сдохнуть, это мы всегда успеем, что от огня, что от железа, вот продержаться – дело иное.
– Кто бы спорил, – сказал Эрке, – но держаться-то нужно, когда помощи ждешь, а нам откуда помощь возьмется?
– Оттуда. – Гордиан Эльго был угрюм и решителен. – Не верю я, чтоб орда вот так наши крепости смела. Уж тогда бы точно кто-то прорвался, и мы бы знали, а степняки лавой прошли бы по этим местам, стоптали б нас и не заметили. А эти… сдается мне, изгои из кланов в набег пошли. Таким наши заставы обойти легче. Послать в ближайшую крепость гонца мы не можем. Но разбойники эти не по воздуху сюда прилетели. А по уставу, если наш разъезд увидит сакму, в тыл ведущую, надо гарнизон поднимать, а самим немедля идти по следу.
Сакмой и назывался след от копыт на земле, оставленный в степи конным отрядом. Летом, на бездорожье, он быстро зарастал травой, но сейчас была осень.
– Значит, – голос Клиаха звучал почти умоляюще, – надежда все же есть? Помощь может подойти?
– Через несколько часов. Или дней. Это уж как боги присудят.
– Что ж, – высказался Варинхарий, – надо попробовать продержаться. – Ему более чем кому-либо из собравшихся, пристало винить себя за то, что оказался в ловушке. Если б не затеянное им вчера расследование убийства, он бы сейчас был далеко от «Лапы дракона», на пути к городу. Но он не был склонен заниматься самобичеванием. Так же, как не был трусом. Однако, если есть возможность выжить, он ею воспользуется. – Распоряжайтесь, господин Эльго. – На то время, что есть надежда продержаться, он подчинится Гордиану. А там видно будет, кто прав – одноглазый или Ланасса.
– Верно, – офицер словно откликался на его мысли. – Пойди-ка ты, парень, – обратился он к одноглазому, – смени Торка, посмотри, что в степи творится.
– Много он высмотрит, одним глазом-то, – проворчал Рох.
Гордиан не стал с ним спорить. И не потому, что много чести для сторожа. Он о другом думал. Слишком уж долго они тянут, эти рыжие-косопузые… не может того быть, чтоб они всерьез собрались осаду держать, не в их это обычае. А значит, скоро бросятся на ворота. Тут уж один глаз иль два, неважно, заметит часовой, главное, чтоб не дремал. А до того надо прикинуть, кого как расставить.