– Если же вам вдруг вздумается нарушить договоренность, чего нанимателю совершенно не хотелось бы, метка…
– Лишит меня дара.
– Именно. – Ногти посредника щелкнули друг о друга. – В отличие от нанимателя я осознаю, что вы, возможно, будете готовы пожертвовать тем, чем не пользуетесь… все-таки согласитесь, что маги несколько односторонни в своем восприятии мира.
Урфин согласился.
Дар? Что он такое? Возможность выходить за пределы мира? Открывать двери… или, как ему сказали, проламывать стены, потому что дверей он не видит. Неэргономичное использование ресурса.
Чуму вот наслать…
…ураган вызвать.
Какая польза от урагана?
– И мне, говоря по правде, все равно. Я лишь помогаю двум сторонам найти общий язык, более того, как только я покину пределы этой комнаты, я забуду о деталях нашей с вами беседы. Но… у посредников тоже есть своеобразные понятия чести. Вы кое о чем умолчали. Они кое о чем умолчали. А в результате появляются те, кто недоволен контрактом. Репутация страдает. Мой предшественник позволял себе… небрежности, в результате чего ему были предъявлены претензии. И мне бы не хотелось повторить его судьбу.
Он качнул ногой, и гроздь бубенчиков, повешенных на выступе пятки, до отвращения похожем на рыцарскую шпору, задребезжала.
– Мне глубоко все равно, какую игру вы затеяли и затеяли ли вовсе, но я лишь хочу, чтобы вы всецело осознавали, на что идете. До нанимателя я попытался донести… некоторую ненадежность гарантий.
Метка зудела. Урфин заставлял себя не трогать ее, но ведь зудела же!
– Вам попытаюсь объяснить, на чем базируется их уверенность.
– Слушаю со всем вниманием. Выпьете?
– Пожалуй. Вина здесь неплохие… я даже подумываю прикупить себе земель, годика через два, когда здесь все стабилизируется. Экспорт туземных вин в техногенные миры приносит неплохой доход. Может, подскажете, где стоящие виноградники?
– Долина Шиар. Особенно хороши их мускаты. Желаете попробовать?
– С удовольствием.
Пожалуй, он больше не выглядел нелепым, этот человек с розой в волосах, напротив, образ поплыл и сместился, окончательно вписываясь в рамки мира.
– Вы ведь плохо понимаете, что такое дар, – сказал он, отставляя лютню.
– Врожденная аномалия.
– Слова зачастую несут меньше информации, чем хотелось бы.
Темная бутыль шиарского муската успела покрыться пылью. На пробке проступили смоляные слезы. И посредник восхищенно поцокал языком: он умел ценить красивые вещи.
Пусть и туземные.
У него даже имелась вполне приличная коллекция редкостей из ушедших миров.
И этот мир войдет в их число… не сразу, конечно. Сколько он протянет? Сотню лет? Две? Достаточно, чтобы виноградники себя окупили.