– …однако если этого не происходит…
Он отсчитывал каплю за каплей.
– …самое большее, что можно сделать – облегчить их участь.
– Вы ему поможете?
У зелья был характерный запах. Тисса знает его… надо вспомнить.
– Конечно, ваша светлость.
– Стойте!
Она вспомнила. Резкий пряный аромат. Невзрачная травка с белыми цветами и толстым корневищем, которое мылилось в руках и сушило кожу. Мама запрещала Тиссе и близко подходить к вдовьему цвету.
– Вы собираетесь его отравить?
– Ваша светлость, – доктор отставил пузырек и чарку, – он уже мертв. То, что вы видите, лишь иллюзия жизни, которую можно поддерживать до бесконечности. Но ваш супруг никогда сам не откроет глаза, не заговорит, не пошевелит хотя бы пальцем… и разве не лучше будет отпустить его?
Как он может говорить подобное?
– Вы к нему привязались, но… – Доктор потянулся к чарке.
– Уходите.
Тисса не позволит убить мужа.
– Ваша светлость, я понимаю ваше негодование, но, поверьте, так будет лучше.
Для кого? Для Урфина, который не способен защитить себя? Или для Тиссы? От нее и вправду ждут, что она просто отвернется?
– Уходите, – повторила она жестче и встала между доктором и кроватью. – Только попробуйте к нему прикоснуться, и я… я прикажу повесить вас на воротах этого замка.
Не боится. Тисса мягкая. И слабая.
Клуша.
– Ваша светлость, вы мягкосердечны, но сейчас это во вред. За ним нужно будет ухаживать, как за маленьким ребенком, а он отнюдь не дитя. И тело начнет гнить живьем, пока не сгниет вовсе. Это куда более мучительная смерть…
– Я больше не собираюсь повторять.
Доктор повернулся к Седрику и с явным неудовольствием в голосе произнес:
– Надеюсь, вы осознаете, что ее светлость не в том состоянии, чтобы решать что-либо. После родов разум женщины ослабевает.
Он говорит так, будто Тиссы вовсе нет в комнате! А если Седрик поверит? У Тиссы не хватит сил справиться с ними. Она, конечно, попробует. И не отступит, пока есть хоть капля сил.
– У меня нет причин сомневаться в ясности мышления ее светлости, – спокойно ответил Седрик. – Равно как и в праве ее распоряжаться на землях Дохерти. И я настоятельно рекомендую вам уйти.
Широкая ладонь Урфина была теплой. От иглы остался след, и Тисса поцеловала руку.
Как можно говорить, что он умер?
Живой.
И вернется. Он ведь не совсем человек, а драконы – сильные.
– Вы тоже считаете, что я не права? – спросила она у Седрика, когда за доктором закрылась дверь.
– Я считаю, что вам следует написать лорду-протектору.
Это было разумным советом.
– Я пришлю Гавина, чтобы помогал вам. И стража у дверей будет не лишней.