— Я серьезно, — повторил он, критически оглядывая цветы, а затем и меня. — Ты могла бы закончить там, где начала.
— Робин, — обратилась я к нему предельно мягко, — спасибо тебе за участие, но, думаю, я сама могу о себе позаботиться.
— Тебе придется, — мрачно произнес он, а потом добавил, как мне показалось, несколько высокопарно: — Ты должна была разрешить мне заботиться о тебе, пока был такой шанс.
— Не надо злиться, — сказала я, — мы оба устроили свою жизнь. Давай сегодня просто хорошо отдохнем и не будем говорить о личном, ладно?
Он пожал плечами и признал, что это его устраивает.
— У тебя не было проблем из-за того, что ты сегодня сопровождаешь меня? — спросила я, внезапно почувствовав укол совести.
— Нет, никаких. Мы отлично понимаем друг друга.
«Поздравляю, — подумала я. — И сколько раз мы это уже слышали?»
До театра добрались без происшествий. До начала пьесы еще было время, и поэтому мы отправились в буфет — подождать. В фойе толпилась обычная публика: вдовствующие особы с окрашенными в голубой цвет волосами и театралки с волосами разнообразных модных оттенков: первые скорее всего родственницы последних. Я ждала Робина — он пошел за коктейлями, — когда почувствовала, как некто сжал мой локоть. Повернувшись, я увидела маленького толстого Джимбо в скромном смокинге. Рядом с ним стоял человек, которого нельзя было назвать скромным даже с очень большой натяжкой.
Джимбо улыбнулся и взял меня за руку.
— Я так счастлив, что ты пришла, — сказал он. — Как твои дела?
— Давайте о главном. Как дела у Финбара? — рассмеялась я.
— Он очень нервничает, — ответил Джим, — но с нетерпением ждет встречи с тобой, когда все закончится. — А потом, повернувшись к монстру, стоящему рядом, добавил: — Клейтон, позволь представить тебе подругу Финбара — Герань. Должен сказать, — он снова повернулся ко мне, — ты выглядишь просто очаровательно, моя дорогая, сама воплощенная невинность. Не правда ли, Клейтон?
— Конечно, именно так, — подтвердил этот жуткий тип. Он склонился в глубоком поклоне, взял мою руку и, если так можно выразиться, присосался к ней.
Мне сложно было не расхохотаться. С одной стороны стоял Джим, похожий на толстого пингвина, а с другой — при виде его сохранить самообладание было гораздо сложнее — знаменитый Клейтон, который выглядел как карикатура на самого себя. Слишком крупный человек (думаю, результат техасской «белковой диеты»), одетый в темно-красный костюм; лацканы пиджака — мне пришлось на мгновение прищуриться — были усеяны блестящими кристаллами. Что ж, слава Богу, что он не напялил ковбойскую шляпу.