— Добрый вечер. — Я высвободила руку.
— Настоящая англичанка. — Он расплылся в улыбке — так, наверное, все представляют себе Чеширского кота. — Надеюсь, вы счастливы во Христе, мисс Герань?
Я кивнула, соглашаясь.
— И надеюсь…
У Клейтона было широкое румяное лицо, он внимательно рассматривал людей, стоящих поблизости, и остановил взгляд на особо необычной паре панков. По моему мнению, их вид не шел ни в какое сравнение с внешностью самого Клейтона. Но он повернулся в мою сторону и сказал с сильным акцентом:
— И надеюсь, мисс Герань, вы здесь не одна. — На его пышущем здоровьем лице действительно читалась забота. — Здесь, похоже, присутствуют довольно странные личности.
Я улыбнулась:
— Нет, нет, я здесь с другом, он присматривает за мной, — и кивнула в сторону бара. — Коллега из школы.
Джимбо радостно улыбнулся Клейтону.
— Она школьная учительница, — пояснил он, — преподает в школе.
— Что ж, превосходно! — просиял Клейтон.
— А, вот и он. — Я заметила, что к нам пробирается Робин. — Робин, познакомься…
Все были представлены друг другу. Неудивительно, что Робин довольно прохладно отнесся к этой странной паре.
— Что ж, — сказал Джимбо, — пора, мы пойдем на свои места. — А потом повернулся к Робину: — Мы планируем после спектакля поехать ко мне на маленькую вечеринку. — И протянул ему карточку. — Вот адрес. Обязательно привези туда свою подругу. Можете пропустить выход актеров в фойе, они все в любом случае приедут ко мне домой. Скажем, около одиннадцати тридцати?
Робин так и не смягчился. Он просто, едва кивнув, взял карточку и положил ее в карман.
Мне пришлось пережить еще одно покушение на мою руку от человека-монстра в темно-красном костюме, прежде чем агент и продюсер удалились.
— Ну вот, — сказала я жизнерадостно, — ты тоже приглашен.
Но Робин вопреки моим ожиданиям вовсе не выглядел довольным.
— Идиоты, — бросил он в сторону удаляющихся спин.
— Послушай, — сказала я, — тебе вовсе не обязательно провожать меня. Я сама смогу добраться.
— Исключено, — он одним огромным глотком опустошил бокал, — я должен проследить за этим.
И вернулся к бару за следующей порцией спиртного. Я стояла, потягивая коктейль и размышляя о Финбаре. Он был где-то здесь, в этом здании, готовился к роли, которая могла стать менее важной по сравнению с той, которую готовила для него я, — если только мне удастся добиться своего. Дома в кровати у меня лежала грелка. Просто на тот случай, если мы поедем ко мне, а не к нему.
В зале горел приглушенный свет, раздавались обычные для театра звуки. Шелест программок, неприятный кашель, шепот зрителей, ерзающих в креслах и с волнением ожидающих начала… Когда мы с Робином заняли великолепные места в партере, я почувствовала сильнейшее — словно внутри сжатая пружина — напряжение, и близко расположенная сцена, казалось, подстегивала меня сбросить его. Я снова ощутила, как кровь пульсирует в ушах, — напряжение росло. Это был странный взрыв чувств, потому что происходил сам по себе, независимо от моей воли. Его основными проявлениями были жар и прилив энергии, и я, вскипая подобно вулкану Этна, беспокоилась за состояние бедных дрожащих примул, приколотых к волосам. Объект моего желания был где-то рядом, за авансценой, и я была не в состоянии полностью контролировать себя, но все же внешне удалось изобразить вменяемость.