Когда после недолгих поисков в комнате не обнаружилось ничего схожего с ножом, Эми разбила чашку и выбрала самый крупный осколок. Вернувшись к листу с призывом, она закатала рукав и коснулась острием предплечья. Царапнула кожу, подождала, перевернула руку. В средний круг упала маленькая капелька.
Эми задержала дыхание. Секунды утекали. Ничего не происходило.
Тихонько ворча, она еще раз просмотрела примеры призывов из книжицы. В некоторых содержались дополнительные символы, в других – нет. Эми прижала большой палец к крошечному порезу. Что, если каждую черточку нужно рисовать в определенном порядке, как в случае с маругата? В книжице такого сказано не было.
Эми экспериментировала с офуда шикигами целый день, но что бы ни писала, куда бы ни капала кровью, бумага не оживала. Окруженная смятыми листами, с замотанным окровавленной полоской ткани запястьем, девушка рухнула на футон и забылась сном.
* * *
Шли дни, сливаясь в один, а она все силилась создать офуда шикигами. После каждой полудюжины попыток она вновь принималась рыться в книжице, отчаянно надеясь найти ту самую упущенную крупицу информации, которая объяснит, что она делает не так. Нужно ли произнести заклинение вслух? Или каких-то символов не хватает? Или она изображала их в неверном порядке? Ошибка могла закрасться куда угодно.
Эми оставалось лишь продолжать эксперименты. Сгорбившись над низким столиком с, наверное, сотым листочком, она потерла лицо перепачканной в чернилах ладонью. За ее спиной, у двери, стоял нетронутый ужин, который давным-давно принес безымянный ками. Примерно через час он должен был вернуться за подносом и отвести Эми в ванную, что происходило каждый вечер.
Она занесла кисть над третьим кругом и осторожно начертила иероглиф, означающий «оберегать». Эми тщетно перепробовала уже с дюжину разных слов. Заранее предвидя провал, она взяла осколок чашки и взглянула на внутреннюю сторону предплечья. Заново вскрывать опухшие, покрасневшие ранки не хотелось, поэтому она выбрала еще нетронутое место и вонзила острие.
Руку прошила боль, проступила кровь – куда быстрее, чем раньше. По предплечью зазмеились алые струйки – поддавшись гневу, Эми сделала слишком глубокий порез. С недовольным шипением она уронила пару капель крови на бумагу, а затем схватила свой импровизированный бинт и прижала его к царапине.
Алое пятно впиталось в бумагу – и, как обычно, ничего не произошло.
Эми стиснула порезанную руку пальцами. Ее затопили досада и отчаяние, следом за которыми хлынула волна необъяснимого гнева. Невозможно! Все это просто невозможно! Изанами низойдет и разрушит мир, и Эми никак не сможет ей помешать.