А тут еще и Рююто увязался с явным желанием поболтать… Ну, вот уж ЭТО — совсем не проблема!
Миу щелкнула пальцами.
— Фуриндзи-онее-сама? — Драко-кошечки выросли рядом, будто из-под земли, преданно заглядывая в глаза.
Девочки, судя по всему, были прекрасно осведомлены о слабости Миу — они надели «неко-ушки», подрисовали на бархатных щечках тоненькие усики, а на кончике носа — крупную точку, подвели тушью глаза и держали ручки «кошачьими лапками».
— Куда побежал наш принц-ня? — Невольно заулыбалась Миу.
— Наш принц-ня побежал на стадион-ня, онее-сама… — Умильно коверкая речь, сообщила Рен.
— Этого — задержать. — Она ткнула пальцем в сторону почуявшего неладное Рююто. — Без увечий!
— Хай-ня, онее-сама! — Кивнули девушки.
— Стоять! — Миу все-таки не удержалась и осторожно погладила девушек по головам между ушками. — Какие ж вы ня-я-яшечки! Фас!
Девушки метнулись к растерявшемуся Рююто и повисли у него на руках:
— Асамия-сама, какой интересный платочек-ня? А кто вам его подарил-ня? Неужели есть счастливица-ня, делающая вам таки изысканные подарки-ня? А сколько у вас будет жен, Асамия-сама? А наложниц вы будете заводить-ня? А есть ли вакансии-ня? А для кошек-ня? А для котят-ня? А для нас-ня? А почему-ня?
А Миу рванула по коридору, размывшись от скорости в едва фиксируемое глазом пятно.
* * *
Было хорошо. Как после тяжелейшей тренировки, на которой по счастливой случайности обошлось без травм: вывихов, растяжений, ушибов, содранной кожи… Усталость до состояния «дрожащие руки и подкашивающиеся ноги» гуляло по все еще вибрирующему телу.
К сожалению, станины-основания некоторых макивар оказались без наполнителя — воды (более, чем логично — их же сюда для хранения принесли, а наполняли, только вынося в зал для использования), и они полетали по складу спортинвентаря вволю, но была парочка, явно периодически использующаяся по прямому назначению — видимо, кто-то из студентов тишком приходил сюда тренироваться… Эти я размочалил полностью — так что теперь из тумбы-баков торчали две колонны с ошметками пластика. Даже неудобно перед этим неведомым студентом… может, выяснить, кто это?
Я сидел на одном таком поверженном манекене и испытывал иррациональное желание… закурить!
Сирахама Кенчи не курил здесь. Даже не пробовал! А я не курил там! Но — тем не менее — так хотелось взять папиросу (обязательно папиросу — грубую, без фильтра), сплющить ей кончик, сделав «мундштук», зажать между указательным и средним пальцами у самой ладони, лязгнуть зажигалкой (бензиновой, обязательно!), прижать ладонь к лицу, затянуться глубоко, подержать эту отраву в легких и — выпустить вверх, к потолку, мощным голубоватым облаком… М-м-м…