— Почти что цел, можешь сдавать дежурному медведю. Вместе с охранником.
Они забрались под чехол, легли на землю, приткнувшись поплотнее друг к другу. Было прохладно, сыро, пахло мхом и бензином. От реки шел густой шум, который, казалось, существовал сам по себе, и ни тайге, ни реке, ни падающему с неба дождю не было до людей никакого дела: они проглотили и растворили их в себе.
Сушкова разбудила вода. Вернула его из полудремоты — на какое-то время он забылся, спрятался от жгучего сознания случившейся о ними беды. Он сделал слабую попытку вернуть или хотя бы задержать сон, но сердце тоже проснулось, забухало глухо и зло.
Сушков услышал шум дождя, дыхание спящего рядом Сапрыкина, ощутил мокрую, прилипшую к телу одежду и тотчас разом, от начала до конца, восстановил в памяти вчерашний полет, затем поподробнее, уже с каким-то другим, оправдывающим себя чувством, вспомнил посадку.
«Эх, если бы не груз, тогда бы выцарапались!» — с запоздалой горечью подумал он. Лежать было неудобно, Сушков поднял брезент, выполз наружу. По пути ему попались самолетные формуляры, он вытащил бортовой журнал и, устроившись под разлапистым деревом, раскрыл его, стал читать записи. Ему хотелось отыскать ответ на мучивший его вопрос. Может, в каких-то предыдущих полетах уже случались отклонения в работе двигателя, но в бортжурнале все было в порядке.
«Нужно продолжать записи, — подумал он, — начнут разбираться, будет хоть на что сослаться».
Он достал химический карандаш и аккуратно вывел:
13 июня.
12 июня вечером при возвращении из Бодайбо попали в грозу и сели на вынужденную. Причина: падение мощности двигателя.
Капли дождя, залетая под карандаш, раскрасили буквы в яркий фиолетовый цвет.
«Подумают, что плакал», — усмехнулся Сушков. Он послюнил карандаш и добавил: «Спали плохо, всю ночь шел дождь».
Он захлопнул бортжурнал, запихал его обратно в сумку и, придерживаясь за кусты, стал спускаться к реке.
— Стой, кто идет? — донесся от самолета голос Лохова.
II. Гидросамолет не взлетел
В жаркий июньский день сорок первого года работники гидропорта высыпали на берег Ангары провожать Павла Михайловича Жигунова. Командование управления гражданской авиации срочно отозвало Жигунова из отпуска, дало ему вместе с семьей день на сборы. Все знали: Жигунова переводят работать в Якутск, но не догадывались, что такая спешка вызвана тем, что несколько дней назад в районе Бодайбо пропал самолет Василия Сушкова.
Поначалу в гидроотряде не поверили, что Сушков потерялся, не такой это был человек. Если бы кто другой, но чтоб Сушков! К нему прочно прилипло слово «счастливчик». Там, где другие сломали бы себе шею, Сушков выходил сухим из воды. За примером далеко ходить не надо. Совсем недавно между Леной и Ангарой отказал у него двигатель. Так он ухитрился примоститься на крохотное озерко. Пролетая над ним, летчики качали головой. Десять метров недолет, пять метров перелет — конец самолету. Счастливчик Сушков!