Они подошли к третьему окну. Гибсон заглянул внутрь.
— Париж. Уже не горит. А вот и такси, целый поток. Знаю-знаю. Тысяча девятьсот шестнадцатый. Париж спасли тысяча парижских такси, перевозивших солдат, чтобы остановить немцев на подступах к городу.
— Пятерка! А дальше?
Четвертое окно.
— Париж в неприкосновенности. Зато неподалеку… Дрезден? Берлин? Лондон? Они в руинах.
— Верно. Как тебе нравится трехмерная виртуальная реальность? Высший класс! Но хватит с нас городов и войн. Переходим на другую сторону. Движемся вдоль стены. Эти двери ведут ко всяческим разрушениям.
— Мехико-Сити? Я там побывал, в сорок шестом.
— Нажимай.
Хэнк Гибсон нажал на кнопку.
Город рухнул, задрожал и снова рухнул.
— Землетрясение восемьдесят четвертого?
— Восемьдесят пятого, если уж быть точным.
— Боже, сколько нищих. Мало того что эти несчастные бедствуют, а ведь еще тысячи погибли, остались калеками, потеряли все. Но правительству…
— На это наплевать. Двигайся дальше.
Они остановились у двери с надписью «Армения. 1988».
Гибсон заглянул внутрь и нажал на кнопку.
— Армения, крупное государство. Крупное государство — и как не бывало.
— Сильнейшее землетрясение за полвека в том регионе.
Они остановились еще у двух окошек: «Токио, 1932» и «Сан-Франциско, 1905». На первый взгляд — целые и невредимые. Нажатие на кнопку — и все рушится!
Гибсон побледнел и отвернулся; его била дрожь.
— Ну? — спросил его друг Чарли. — Что в итоге?
— Война и мир? Или мир, разрушающий себя без войны?
— Точно!
— Зачем ты мне это показываешь?
— Ради твоего и моего будущего, ради несметных богатств, беспримерных открытий, поразительных истин. Andale! Vamoose![78]
Чарли Кроу посветил лазерной указкой на самую внушительную дверь, в дальнем конце коридора. Зашипели двойные замки, дверь ушла в сторону, а за ней открылся просторный зал заседаний, с огромным пятнадцатиметровым столом и двадцатью кожаными креслами с каждой стороны; в дальнем конце виднелся то ли трон, то ли какой-то помост.
— Вот туда и садись, — сказал Чарли.
Хэнк Гибсон медленно двинулся вперед.
— Шевели ногами. До конца света остается семь минут.
— До конца?..
— Шучу, шучу. Ты готов?
Хэнк Гибсон сел.
— Выкладывай.
Стол, кресла, зал — все задрожало.
Гибсон вскочил.
— Что это было?
— Ничего особенного, — Чарли Кроу сверился с часами. — Время еще есть. Сиди пока. Что ты увидел?
Гибсон нехотя опустился в кресло и стиснул подлокотники.
— Черт его знает. Лики истории?
— Да, но какие именно?
— Война и мир. Мир и война. Мир, конечно, ни к черту не годится. Землетрясения, пожары.
— Соображаешь! А теперь скажи, кто ответствен за эти разрушения, за оба лика?