Ричард фыркнул — кого Чарли надеялся этим одурачить? И стал читать дальше:
УКАЗАНИЯ ПО ПРИМЕНЕНИЮ:
ПРОСТО ПОМЕСТИТЕ ТЕЛО В ПОЛОСТЬ УСТРОЙСТВА…
Полный идиотизм! Для чего, спрашивается, писать подобную чушь! Как же иначе можно использовать гроб, кроме как разместив в нем покойника? В очередной раз хихикнув, Ричард дочитал инструкцию:
ПРОСТО ПОМЕСТИТЕ ТЕЛО В ПОЛОСТЬ УСТРОЙСТВА — И ЖДИТЕ,
ПОКА НЕ ЗАИГРАЕТ МУЗЫКА.
— Не может этого быть! — взвился Ричард. — Только вот мозги мне пудрить не надо! Неужто все эти хитроумные прибамбасы лишь для того, чтобы, лежа в гробу, наслаждаться музычкой?..
Он выскочил из мастерской и окликнул садовника, который, как всегда, корпел над цветочными грядками в оранжерее:
— Эй, Роджерс!
Тот немедленно высунулся из стеклянных дверей.
— Который теперь час? — спросил Ричард.
— Ровно двенадцать, сэр, — отозвался садовник.
— Отлично. В двенадцать с четвертью поднимешься в мастерскую и проверишь, все ли в порядке!
— Слушаюсь, сэр!
Помедлив, Ричард вернулся в мастерскую. «Разберемся, вот уж разберемся…» — задумчиво бормотал он себе под нос.
Никакой особой опасности в его намерении улечься в этот мудреный ящик вроде бы не просматривалось. Ричард внимательно изучил ряд аккуратных вентиляционных отверстий по сторонам. Даже если крышка и захлопнется наглухо, удушье не грозит. А там и Роджерс, глядишь, подоспеет. Просто поместите тело в полость устройства — и ждите, пока не заиграет музыка! Нет, ну до чего же все-таки он был наивен, этот старый брюзга Чарли! Аккуратно подтянув наутюженную брючину, Ричард задрал на верстак левую ногу.
Он чувствовал себя словно голый человек, забирающийся в ванну под чьим-то неусыпным и недобрым надзором. Поставив ногу в сияющем ботинке на атласное дно и что-то буркнув, как всякий, не вполне довольный температурой, Ричард преклонил колени, сперва неуклюже скорчился на боку, а затем перевернулся на спину. Не слишком-то просторно, но удобно и мягко, отметил он про себя и, скрестив руки на груди, глуповато хихикнул. Чертовски забавно воображать себя усопшим, окруженным толпой скорбящих родных и близких, в зыбком свете поминальных свечей, а мир с твоим уходом как бы застывает навечно. С трудом подавив очередной приступ смеха, Ричард придал лицу приличествующее случаю отрешенно-скорбное выражение и — «смежил очи». Пальцы рук, сплетенные на груди, он постарался представить себе прохладно-восковыми.
Зви-ирр! Щелк! Что-то вдруг прошелестело за стенками ящика. Баммм!
Крышка гроба звучно захлопнулась над головой.
Если бы в этот момент кто-то вошел в мастерскую, то с перепугу решил бы, что в ящике неистово бьется запертый орангутан — настолько диким был грохот ударов и бешеными крики внутри гроба. Все смешалось в них: всхлипы, стоны, скрипы, треск рвущейся ткани, контрапункт множества невидимых флейт и предсмертный хрип. Затем раздался вопль подлинного отчаяния. И наступила мертвая тишина.