– Что-то я тебя последние дни совсем не узнаю. Ты вконец психованный стал! Где тот неунывающий балагур Егорка, которого я всю жизнь знал? Когда ты последний раз спал? По-человечески, а не в кресле за столом? – возмущался Саня. Комок света и теплоты в этом гнилом болоте. Друг, много лет назад названный братом. Нужно держаться за него, как Тесей за нить Ариадны.
– Не… Не помню, – голос скрипит, как несмазанная дверная петля. И очень хочется пить. Что же это со мной?.. – Может, недели две. Нет. Пожалуй, как это дело взяли.
– Понятно. Значит, так, сейчас раскручиваем эту зацепку с бомжом, отводим клиента к дознавателям, и ты отправляешься спать. – Он остановил меня, крепко сжав плечо. – Пришли. Давай так: говорить буду я, а ты просто слушай. Анализировать у тебя всегда получалось лучше, чем у меня.
Улыбнувшись, Утес первым скрылся за рваной тряпкой, обозначавшей вход в какое-то помещение. Оказывается, пока я пытался привести в порядок взбесившуюся психику, мы благополучно дотопали до перехода на соседнюю станцию. Здесь у стены приютилось трухлявое, кособокое строение из шифера и досок с гордым названием «Централ», нацарапанным над дверью. Рядом крутилась парочка довольно потрепанных худощавых девиц. Увернувшись от протянувшихся ко мне костлявых рук, я юркнул в бар.
Встретила меня новая атака непередаваемой вони, на этот раз замешанной на плохо очищенном самогоне. Одно радует, долго искать напарника не пришлось. В компании Белого он сидел через пару столов у окна, если им можно было назвать дыру в ветхой стене. Буквально вывалив свою тушку на жалобно заскрипевший стул, я принялся исподлобья рассматривать нового знакомого. Сомневаться в том, что человек напротив меня – тот самый Белый, не приходилось. Казалось, он состоял всего из двух цветов – белесого и синего. Бледная, с выпирающими венами, кожа в узорах тюремной символики. Напоминающие грязный весенний снег волосы. Некогда белая рубашка, серебристая цепь на шее. Единственное яркое пятно – глаза, следившие за каждым моим вздохом, будто примеряясь, куда поудачней воткнуть заточку.
– Слушай, Утес, твоему сослуживцу еще не говорили, что за такой взгляд можно и убить? – аккуратно, тремя пальцами он поднял стакан с мутной жидкостью и пригубил.
Я отвернулся, уставившись на суету мух на перроне.
– Белый, у нас с этим делом уже геморрой в задницах завелся. И если не закроем в скором времени, начальство удалит нам его без анестезии.
– И ты считаешь, это повод наезжать на моих парней?
– Нет, конечно, но… В общем, заканчивай меня лечить, давай по делу. Как я уже говорил, нам удалось узнать, что бомж, подходящий по описанию, местный. Ты знаешь всех крыс в округе – в жизни не поверю, что ничего о нем не слышал.