Сейчас я припоминаю, что именно Парацельсу приписывали открытие эликсира бессмертия. Так?
— Если б ему одному! А Василию Валентину? А Луллию? Амбруазу Парэ, наконец, Макропулосу? Но вообще-то Парацельс был по-настоящему великим ученым. Хотя и не без заблуждений, свойственных эпохе. «Ятрохимик есмь, — говаривал он о себе, — ибо равно ведаю химию и врачевание».
— Химию или алхимию? — с тонкой улыбкой поинтересовался Люсин, немало почерпнувший из солитовских записей.
— Ятрохимию, — внесла необходимое уточнение Наталья Андриановна. — От иллюзий златоделания он решительно отказался, но полностью с алхимией не порвал. Да и чего вы хотите? Каждый человек — сын своего века. Стоя одной ногой уже в новом времени, Парацельс оставался, однако, в плену магических представлений о всеобщей симпатической связи… «Никто не докажет мне, что минералы безжизненны, ибо их соли, колчеданы и квинтэссенции жизнь человеческую поддерживают. Утверждаю решительно, что металлы и камни наделены жизнью, как и корни, травы и плоды», — звучно прочитала она своим низким волнующим голосом, найдя запись в календаре-семидневке. — Между прочим, любимая цитата Георгия Мартыновича.
— И он разделял мнение доктора обеих медицин — хирургии и терапевтики? — подпустив нужную дозу иронии, спросил отличавшийся завидной памятью Люсин.
— С вами приятно беседовать, Владимир Константинович, — оценила Гротто, одарив собеседника заинтересованным взглядом.
— Так да или нет? — Он поблагодарил церемонным наклоном головы.
— Разумеется, нет, потому что все мы — дети своего века… Но кое-какие рекомендации ятрохимиков ему здорово пригодились.
— В смысле эликсира бессмертия?
— К счастью, нет, потому что никаких точных указаний на сей счет история нам не оставила. Иначе бы Георгий Мартынович не замедлил произвести проверку… Даже я, невзирая на стопроцентный скепсис, не устояла бы перед таким соблазном.
— А это не страшно — бессмертие?
— Бессмертие — крайность, недостижимая мечта. Но продлить человеческую жизнь или хотя бы отодвинуть рубеж старости… Тут есть о чем помечтать, не правда ли?
— Солитов тоже так считал?
— Как вы жестко выдерживаете курс, — протянула Наталья Андриановна то ли в одобрение, то ли, наоборот, осуждая. — Всякий раз возвращаетесь к одному… Да и сама я только про это думаю. — Легким движением она смахнула упавшую на лоб прядь. — Из головы не идет.
— У меня тоже.
— Нет, заведомыми сказками Георгий Мартынович не увлекался, хотя и скрупулезно записывал всю ту ересь, которой обставляли свои опыты всяческие адепты спагерического