Ярдов через сто на откосе пристроился еще один оборванец с рукописным плакатом: «К чему врать? Мне просто хочется пива».
— Вот этот мне нравится больше, — сказал Берч, притормаживая. — Дадим ему пятерку. Меня уже тошнит от всяческого вранья.
* * *
— Посмотри-ка, — сказал Назарио, изучив протоколы, когда они вернулись в управление. — Прекрасная Лорейн, любовь всей его жизни, оказывается, неоднократно подавала на Пламмера в суд. Его дважды арестовывали за жестокое обращение с женой.
— У меня зла не хватает на всех этих упертых типов, которые перекраивают прошлое, как им заблагорассудится, — простонал Берч, яростно тыча в телефон, чтобы набрать номер бывшей жены Пламмера.
— Извините, но я не смогу с вами встретиться, — заявила она.
— Извините, но вам придется это сделать. Мы подъедем к вам через час.
— Нет, нет! Только не здесь.
— Тогда мы вызовем вас сюда.
— Подождите! Подождите. Я сейчас как раз еду навестить внуков. Завтра буду в Майами.
Они договорились о встрече.
Полину Раминг они нашли в детском саду, где она работала воспитательницей. Это была маленькая женщина с седыми курчавыми волосами, темными живыми глазами и резкими манерами.
— Я все знаю из газет, — сразу же сообщила она.
— Вот и прекрасно, — сказал Берч. — Значит, вам ничего не нужно объяснять.
Она не спускала глаз с детей, резвившихся на детской площадке.
— Отпроситесь на часок у своего начальства. Нам надо побеседовать, — предложил Берч.
— Я вполне могу говорить с вами и одновременно следить за детьми, — отрезала она. — Это называется многозадачный режим работы.
— Мне такой режим не по вкусу, — ответил Берч. — Это мое больное место. Люди, придерживающиеся такого режима, часто забывают своих малышей в закрытых машинах, стоящих под палящим солнцем, потому что стремятся сделать сто дел сразу. Когда я разговариваю с людьми, мне требуется их полное внимание. Мы заберем вас с собой в город. Там вас не будут отвлекать дети или что-нибудь другое. Вы сможете сосредоточиться только на нас.
Они сели за столик в ближайшей закусочной, где работал кондиционер, подавали кофе и можно было спокойно поговорить.
— Тетя Элизабет была одной из первых феминисток, — воинственно начала Полина. — Она опередила свое время. Настоящая героиня. Желала детям только добра. А эти неблагодарные приемыши, которые стали качать права в восьмидесятых, не ценили того, что она им подарила. Жизнь. Она подарила им жизнь. Они оклеветали ее, оскорбили ее память, извратили ее намерениям ведь без нее они вообще бы не родились. У нее хватило мужества предложить альтернативу абортам.