— Колыбель колдуньи, барин, пришли.
«Колыбель колдуньи»… В моей голове вспомнилось пророчество Ксаны: «Три камня вложи в колыбель колдуньи, открой замок ключом, который не возьмешь силой и не украдешь, а только добром получишь, там будет путь твоей душе назад…»
Так вот она, колыбель колдуньи! Это озеро! Неземной красоты озеро. Вот о чем говорила Ксана. Такой красоты в нашем мире теперь нет. Господи! Что человечество сделало с миром, с планетой! Искусственные джунгли, города под стеклянными колпаками, подземные города, — как можно жить там теперь, после того, как увидел совсем другую жизнь. Солнце почти село, и Анисим велел мне прятаться с ружьем в самодельном шалаше из лапника, и стрелять, как только стая сядет на воду, а сам скрылся в чаще. Я добросовестно ждал, лежа в импровизированной засаде, пока глаза мои не начали слипаться. Анисим, казалось, совсем пропал. Было тихо, только сверчки трещали в траве и лягушки пели свои ночные серенады. Сияющий месяц освещал водную гладь, и звездная дорога млечного пути раскинулась на небе. Вдруг в кустах послышался шорох, и чья-то тень скользнула мимо меня по берегу и пронеслась прямо к водопаду. Я протер глаза, не веря — сон это или явь. В золотом облаке брызг, освещенном ярким светом луны, стояла Ксана. Нет, не может быть! Одна, ночью, так далеко от деревни, что она тут делает? Может это сон?
Девушка сбросила с себя платье и осталась обнаженной. У меня перехватило дыхание — такие совершенные формы! Я чувствовал неловкость оттого, что наблюдаю за ней тайком, но мое возбуждение от этого становилось только сильнее, и я с азартом продолжал смотреть на происходящее. Девушка вошла по колено в воду и приблизилась к струям водопада. Напевая какую-то мелодию: то ли молитву, то ли заклинание Ксана закружилась в воде, и розово-золотистое облако брызг водопада стало вращаться вместе с ней, повторяя её движение. Лесные светлячки слетались к этому золотому вихрю, повторяя движение рук Ксаны. Когда она поднимала их вверх, они взметались к небу, когда опускала вниз и разводила в стороны, они неслись в том же направлении, создавая впечатление огромной золотой ауры, окружавшей девушку. Чистый, хрустальный голос ворожеи лился над водной гладью, и, казалось, затихли даже сверчки и лягушки. Какая-то древняя прекрасная мелодия-молитва гипнотизировала и притягивала. Вдруг что-то словно попало мне в нос, я не выдержал и чихнул. Обернувшись, девушка сделала шаг назад и исчезла в струях водопада. Все исчезло, как будто и не было ничего. Розово-золотистое облако брызг равномерно висело над озером, пели сверчки, мерно заливались лягушки, а Ксана исчезла. Я выскочил из своего укрытия — вдруг там яма, вдруг она утонула, — как сумасшедший я кинулся к водопаду. На месте, где лежало платье Ксаны, ничего не было. Я наклонился прямо над водой в том месте, где, как мне казалось, провалилась девушка, но ничего не увидел. Скала входила прямо в темную гладь озера, Струи взбивали пену, из-за нее ничего не было видно. Неужели девушка погибла?! Я услышал шорох позади меня и обернулся — светлое пятно мелькнуло в глубине леса, и послышался легкий смешок. Я, словно зачарованный кинулся туда. Пятно мелькало в лесной чаще и мне казалось, что я вот-вот настигну его. Хрустальный смех слышался то тут, то там, внезапно все прекратилось. Я оглянулся — кругом была кромешная мгла. Я не видел ничего вокруг. Пытаясь вернуться к озеру, я натыкался на деревья. Ветки царапали мне лицо и руки. Я в панике метался по лесной чаще, проклиная свою беспечность. Как я мог поддаться на уловки ведьмы! Измучавшись вконец, и поняв, что мне не удастся найти дорогу назад, я сел возле большого дерева, и, прислонившись к нему спиной, закрыл глаза. Еще какое-то время я слушал ночной лес — звуки, шорохи, потом уснул.