Но даже когда она лежала там, став предметом и отказавшись от всего, она понимала, что ничего у нее не получается. Отказаться от всего — значило заснуть, и именно этого отчаянно хотело ее тело. Но как только все начинало путаться в голове, веки тяжелели, и она все глубже погружалась в сон, Клэр немедленно возвращалась к реальности, говоря: «Нет, в последний раз я сказала, что никогда больше не буду здесь спать, и я не буду. Никогда».
Есть кому до этого дело? Она постаралась уверить себя, что никто больше о ней не беспокоится. Потому — плыви. Пусть случится то, что случится. Ведь уже случилось, разве не так?
Но в голове все еще настоятельно звучали слова: «Нет. Никогда. Нет. Нет. Нет». Клэр неохотно села. При этом то, что казалось ей непонятным шуршанием и шумом в соседней комнате, превратилось в голоса. Ее отец и его подруга, очень маленькая женщина с мальчишеской стрижкой, которая обняла Клэр, когда она заплакала.
Клэр ненавидела себя за это: завыть, как младенец, перед отцом. Но она не смогла сдержаться. Эти слезы случились, как все теперь случалось, подобно грозе — налетела, прошумела, и снова тихо. Маленькая женщина не отпускала Клэр, даже когда она опустилась на пол. Когда плач прекратился, женщина помогла Клэр сесть на стул, ни на секунду не убирая своих рук с ее плеч, отдала какие-то распоряжения высокому изумленному взлохмаченному парнишке, который, очевидно, появился незаметно для Клэр. Затем женщина присела перед Клэр на корточки и посмотрела ей в глаза.
— Ты готова? — спросила она. Через несколько секунд Клэр кивнула. Тогда, не говоря больше ни слова, даже отцу Клэр, маленькая женщина повела Клэр к двери, оттуда на улицу и дальше, через площадь, к отцовскому дому, в его квартиру.
«Они говорят обо мне», — подумала Клэр. И хотя ей совсем не хотелось этого делать, как, впрочем, ничего другого, Клэр соскользнула с постели и прошла по коридору, чтобы лучше слышать, о чем они говорят. Она села на пол и положила подбородок на подлокотник шезлонга, сделанного из кожи и металла. Клэр запомнила его со своего последнего визита в эту квартиру. А когда она была маленькой, ей казалось, что шезлонг похож на стрекозу. Клэр, по сути, и не пряталась, просто притихла. Отец и его подруга сидели за обеденным столом лицом друг к другу. Клэр было видно только лицо женщины. Если женщина посмотрит в эту сторону, она увидит Клэр.
— За эти несколько месяцев я научился читать твое лицо, Корнелия. У него свой язык, у твоего лица.
Корнелия. Имя удивило Клэр. Она вообще не думала, как зовут женщину, но как только отец сказал «Корнелия», она поняла, что ждала чего-то другого: Мег, Кейт, Джил. Что-нибудь коротенькое, как сама женщина, что-нибудь отрывистое, как команда. Корнелия. Длинное, целых три слога или даже три с половиной, и старомодное. В книге «Дом мечты Анны» есть действующее лицо, и ее зовут Корнелия. Она подруга Анны. Эта Корнелия — подруга ее отца, и Клэр совсем не была уверена, что хочет узнать ее получше. Но если Клэр захочет как-то ее называть, она сможет называть ее Корнелия.