— Ну разумеется, — сказал Тео.
— Просто я никогда не думала, что кто-нибудь еще об этом знает. Заранее извиняюсь за то, что говорю, как какая-то идиотка-школьница, но я чувствую себя сейчас… разоблаченной. — Корнелия, прижав руки к груди, говорила высоким голосом, и Клэр поняла, что она не шутит.
Тео пожал плечами.
— Извинение принято. — И посмотрел на нарезанное мясо и овощи. Лицо у него было довольное, но смущенное, как в то утро, когда он стоял в дверях кафе. Тео, Корнелия и Клэр какое-то время молча стояли на кухне: Тео смотрел на овощи, Корнелия смотрела на Тео, а Клэр смотрела на обоих. Клэр чувствовала такой покой в душе, как будто стояла в свете солнца в знакомом месте. Дома. На несколько секунд это место стало домом.
Тут послышался стук в дверь, Корнелия открыла, и вошел отец Клэр. Прежде чем он заметил, что в квартире есть кто-то еще, он обнял Корнелию и наклонился, чтобы прижаться лбом к ее плечу. Затем поцеловал ее в макушку, отступил на шаг и опустил руки. Клэр заметила, что у него на лице появилось строгое, даже печальное выражение. И глаза были беспокойные. Клэр вспомнила, как отец говорил, что он учится читать лицо Корнелии. Клэр не так уж хорошо знала лицо своего отца, и все же она видела, что сейчас его лицо отражало истинные чувства.
Тут Мартин заметил ее и Тео.
— Привет всем, — сказал он, и печаль ушла с его лица. Улыбка была уверенной и идеально симметричной.
— Привет, — сказала Клэр. И вдруг его пожалела. Но поскольку жалость к отцу была новым для нее чувством, она добавила: — Папа.
— Мартин, это Тео Сандовал, муж моей сестры Олли. Он появился сегодня утром в кафе, голодный, и мы его приютили, — жизнерадостно сообщила Корнелия. — Тео, это Мартин Грейс.
— Приятно познакомиться, — сказал Тео и пожал руку отцу Клэр. — Простите, но у меня руки в чесноке.
— Что готовите, ласточка? — Отец Клэр расстегнул пальто, и Корнелия помогла ему его снять. Она было бросила его на диван, но потом взяла снова.
— Ты останешься ужинать, Мартин? — спросила она. — Что это я, разумеется, ты останешься ужинать. — Она провела ладонью по волосам и повесила пальто в стенной шкаф.
Клэр вдруг стала рассказывать отцу о походе по магазинам, о том, что они везли продукты в тележке, а Тео нес мешок с рисом на плече, и о блюде, которое они с Тео стряпали. Сейчас ей было легко разговаривать с отцом, и она вспомнила, что и раньше ей бывало легко разговаривать с ним. Между ней и отцом было большое расстояние, пустое место, которое она могла наполнить историями или информацией, потому что ей было безразлично, что ему говорить. Трудности возникали, если она хотела ему понравиться, и такое происходило несколько раз за эти годы, или если ей было от него что-то нужно, но такого до последнего времени не случалось, или когда она на него злилась, как вышло вчера. По крайней мере сейчас этот гнев угас. Он опять стал почти чужим человеком, каким был всегда.