Отец Клэр явно удивился, чем вызвал у Клэр отвращение. Она вспомнила, как накануне утром в машине, когда они отъехали от пустого дома, он сказал:
— Могу поспорить, хорошая чашка горячего какао — то, что тебе надо.
А сейчас он думает: «Этот ребенок занят вермишелью и креветками, и не заметит, что мы при ней обсуждаем ее жизнь».
— Нет, спасибо, — спокойно сказала Клэр. — Может быть, вы мне потом все расскажете, Корнелия. — Она сунула в рот виноградину и повернулась к ним спиной, думая, куда бы ей деть руки. Но тут Тео протянул ей большую сковородку и спросил:
— Готова?
Пока Клэр поджаривала лук и чеснок, она постаралась свести свои чувства к простой радости, что мать не уехала из страны. Мысли, где она может быть и что делает, пытались заполнить ей голову, но она приказала себе не обращать на них внимания, выкинуть их и захлопнуть дверь. Только когда Тео положил ладонь ей на руку, в которой она держала смешной металлический шпатель, напоминающий детскую лопаточку, она сообразила, как крепко она в него вцепилась.
— Ну вот, — сказал он, помешивая лук и чеснок на сковороде. — Идеально.
Кушанье получилось необыкновенно вкусным, все так сказали. Клэр даже заметила, что это блюдо вкуснее всех тайских блюд, вместе взятых. Корнелия восхитилась ее тонким вкусом.
— Когда мне было одиннадцать лет, я… — начала Корнелия.
— …никогда не пробовала ничего тайского, — добавил Мартин.
— Когда вы были маленьким, ваша мама готовила это блюдо? — спросила Клэр у Тео.
— Папа готовил. Моя мать рассказывала, как перед свадьбой к ней пришла целая толпа тетушек моего отца познакомиться. Они привезли ей большое кольцо с жемчугом и еще кое-что для свадьбы, но она быстро сообразила, что это был всего лишь предлог. Их главной целью было научить ее готовить.
— И она научилась? — спросила Клэр.
— Конечно. Она научилась. Затем, когда после свадьбы тетушки погрузились в самолет, чтобы лететь домой, она быстро все забыла. Отдала кухню во владение моему отцу, за что мы все были ей благодарны.
Корнелия погрозила Тео вилкой и принялась быстро дожевывать, чтобы сказать то, что собиралась.
Тео со звоном положил свою вилку на тарелку и стал терпеливо ждать.
Корнелия наконец проглотила кусок и обиженно закричала:
— Тео! Ты сочинитель!
Тео закатил глаза, затем поднял указательный палец.
— Одно блюдо, — сказал он. — Единственное.
— Нет, я не могу больше этого выносить. Ингрид Сандовал — прекрасная повариха! Замечательная! — возмущенно воскликнула Корнелия, но ее лицо светилось улыбкой.
Тео засмеялся и покачал головой.
— Одно блюдо. Да по сути, и не блюдо вовсе, — упрямо повторил он.