— У нас же есть полотенца, — сказала Клэр.
Мать подошла к ней и накинула на нее мягкое полотенце. Оно было огромным. Клэр шел уже одиннадцатый год, и она была рослой для своего возраста, но полотенце обернулось вокруг нее дважды. Она почувствовала себя совсем маленькой. Мать мягко взяла лицо дочери в ладони. Клэр заметила, что под макияжем ее лицо раскраснелось.
— Обязательно нужно их постирать, прежде чем пользоваться. Причем стирать нужно каждый комплект в отдельности, чтобы не испортить цвет. Ты понимаешь? — Она говорила тихо и серьезно, и Клэр кивнула. Мать опустила руки и оглянулась на постель, заваленную полотенцами и салфетками.
— Давай пойдем вниз, мама, и что-нибудь поедим, — попросила Клэр.
— Ой, глядя на них, мне хочется плакать, — сказала мать Клэр. Она легла на полотенца и зарыдала.
На следующее утро Клэр сидела в своем пятом классе и составляла списки.
Сироты. Все самые любимые герои Клэр были сиротами, и она написала их имена в конце тетради, пока учительница задавала вопросы по биографии Хелен Келлер, с книгой которой класс только что ознакомился. Вопросы были записаны на листке бумаги рядом с ответами карандашом, листок лежал на парте Клэр.
Мать называла эти рабочие листки с заданиями «бездушными» не только потому, что вопросы были глупыми (мать платила за дорогую школу, и они могли бы придумать что-нибудь поостроумнее, чем рабочие листки), но из-за того, что они были отпечатаны на ксероксе. Она рассказывала Клэр о копировальных машинах ее молодости — тонкая скользкая бумага, алые чернила, которые пачкались, и запах! Аромат, с которым ничто не могло сравниться.
— Первым делом я брала этот рабочий листок и нюхала его, Клэри! Этот запах был запахом школы.
В ответ на это Клэр хотелось рассказать что-нибудь интересное, что-нибудь оригинальное о своей собственной школе, что-то такое, что показало бы матери, что они едины, двое интересных людей, которые замечают запахи и бездушие. В присутствии матери Клэр изо всех сил старалась небрежно выдать забавное замечание, сострить, как делали девочки в книжках, которые она читала. Иногда в школе или дома в присутствии их домработницы Макс, девятнадцатилетней девушки с татуировкой между худыми лопатками — восстающий из пепла Феникс, — Клэр вполне могла острить. Но часто с матерью говорить ей было трудно. Клэр замечала, что она тащится сзади, в то время как голос ее матери рвется вперед, возвращается назад, маневрирует самым удивительным образом.
Анна Ширли, Сара Крю, Мэри Леннокс. Три главных сироты, причем Анна была на мили впереди остальных. Клэр написала их имена карандашом крупными буквами, почти каллиграфическим почерком, учитывая скромные художественные данные. Когда она была еще в младшем классе, она иногда рисовала их рядом с именами: три бледные, большеглазые, почти идеально треугольные фигуры, заканчивающиеся сверху рыжими, черными и желтыми волосами. Кроме Большой тройки, были и другие. Джеймс и Софи. И немного страшноватая Пэппи Длинныйчулок. Клэр верила, что отец Пэппи утонул и вовсе не был королем людоедов. А еще Том, Хак, Дэвид, Пип и Эстелла. Оливер и остальные, бредущие сквозь туман по грязным улицам. Джейн Эйр. И сегодняшние сироты и полусироты из бестселлеров, потерявшие мать, с добрыми экономками.