Иначе пропадем.
— Не хочу вырастать, — неожиданно сказала Наташка.
Мы уже допили чай и пошли на трамвайную остановку.
— Почему? — изумился я.
До сих пор мне казалось, быть взрослым — здорово. У взрослых интересная жизнь. Конечно, не у всех, это я уже понимал. Но был совершенно уверен, что они сами дураки, раз ничего не сумели придумать, вот и скучают теперь.
Зато даже самые скучные взрослые могут никогда не есть суп и творог. «Спасибо, что-то не хочется», — и все, никто не заставляет. Уже только ради этого имело смысл вырасти как можно скорее.
— Взрослые всего боятся, — сказала Наташка. — Даже того, что еще не случилось. И чего вообще, может быть, нет. Маньяка, например. Никто его не видел, но все боялись — заранее, на всякий случай. По-моему, очень глупо.
Я открыл было рот, чтобы возразить, сказать, что бывают храбрые взрослые. Мой папа, например, точно никого не боится. Но тут приехал Наташкин трамвай. Что, в общем, хорошо. Никогда не любил с ней спорить.
О предстоящей поездке к морю я узнал заранее, еще весной. И конечно, сказал Наташке. Она так обрадовалась, словно я предложил ей поехать с нами.
— О! А я как раз думаю, где взять морской песок. Вот ты мне и привезешь. Тогда точно все получится.
— Что получится?
— Когда привезешь песок, скажу.
— Так нечестно!
Я чуть не заплакал, представив, как долго мне придется мучиться от любопытства. До самой середины августа. Это же почти всю жизнь.
— Нечестно, — согласилась Наташка. — Зато теперь ты точно не забудешь про песок. А мне очень надо. Всего одну пригоршню, только в кулек насыпь, не прямо в карман, а то не довезешь. Не сердись. Смотри, что у меня есть.
И достала из спортивной сумки продолговатый бумажный пакет. В пакете лежали два очень странных куска проволоки, с одного конца тонкие, с другого потолще, как будто их обмакнули в густую металлическую манную кашу.
— Что это?
— Бенгальские огни.
— «Огни»? — недоверчиво переспросил я.
— Ну да. Ты что, никогда раньше не видел?
Я помотал головой.
— Да ну, точно видел. В «Голубом огоньке» на Новый год всегда показывают. Они горят и сверкают, как звезды. Надо только поджечь.
Я начал понимать, о чем речь. Хоть и не мог поверить в такую невероятную удачу.
— Где ты их взяла?
— Папа перед Новым годом где-то купил. Или не купил, а подарили ему, не знаю. Какая разница. Главное, что я стащила и спрятала две штуки. И они у нас теперь есть.
— И мы их зажжем? — заикаясь от восторга, спросил я.
— Ну да. Только не сейчас. Вечером. Чтобы темно и звезды. Иначе нет смысла.
В сумерках мы залезли на чердак, а оттуда выбрались на крышу. Сидели, сгорая от нетерпения, ждали, когда окончательно стемнеет. Так волновались, что почти не разговаривали. Наташка то и дело проверяла, на месте ли прихваченный из дома спичечный коробок.