— Могу вообразить. Будь я божеством, которого нет, моим адептам пришлось бы здорово потрудиться, чтобы хоть немного поднять мне настроение.
— Давай пойдем мимо него, ладно? Вдруг они там, к примеру, поют? Что-нибудь утешительное. Или даже специальное новолунное заклинание, от которого то, чего нет, незамедлительно становится сущим. Это же по дороге?
— Конечно. Как раз по Савичяус и выйдем на Ратушную площадь.
— Слушай, как же это прекрасно звучит — Ратушная площадь! Сразу что-то праздничное и сказочное представляется. Хотя теоретически я знаю, что ратуша — это просто скучная городская канцелярия. А все равно кажется, что там должна быть ярмарка, музыка, смех, пиво, лимонад, жареное мясо и леденцы из жженого сахара. И посреди площади обязательно карусель — знаешь, такая дурацкая, из детства, с разноцветными лошадками и драконами…
— С драконами? Хорошее у тебя было детство. Лично мне приходилось довольствоваться одними лошадками.
— Мне тоже. Просто я сперва представляла, что некоторые из лошадок все-таки драконы, а потом садилась на одну из них. И каталась на драконе, мало ли что больше никто его не видел. Я-то знала!
— Отличный рецепт.
— Не то слово. Я до сих пор им пользуюсь. Например, вот прямо сейчас.
— Ну да, — улыбается Аль. — Конечно.
* * *
«Дойду до Ратушной площади, а уже оттуда домой, — думает Анна. — Какой-нибудь другой интересной дорогой. Гораздо лучше, чем сейчас разворачиваться и идти назад. Да и не хочу я ни в какое „назад“. Ночь такая теплая, сладкая, такая шелковая нынче ночь, — возможно, это и есть лучшая летняя ночь в моей жизни, идеальная, как на заказ, а я, дура, совершенно не готова, не знаю, как распорядиться таким богатством, что делать, чтобы все это оказалось не зря. Вернуться домой и лечь спать у открытого окна? Приятно, но непростительно мало. И как же было бы хорошо, если бы город вдруг взял и вырос и возвращаться пришлось бы долго-долго, с каждым шагом все глубже увязая в ласковой этой тьме, ощущая на губах леденцовую сладость фонарного света, брести медленно, как плыть, обнявшись…
Так, погоди, а с кем это ты, интересно, собралась обниматься? — строго спрашивает она себя. — Вроде с утра еще не была ни в кого влюблена.
Ай, мало ли что с утра. С тех пор прошла вечность и еще целый день в придачу, десять тысяч раз можно было успеть влюбиться, вот я и успела. Не в кого-то конкретного, а — вообще. Объекта нет, а волшебный механизм заработал, так, говорят, бывает. А если и не бывает, все равно так — есть. Уже случилось, следовательно, неотменяемо. Факт биографии, не вырубишь топором.